с соглашением об экстрадиции выдвинуть обвинения мне могут только спустя 45 дней после освобождения. Но ведь практика уже не раз показала, что для США международное законодательство не писано… Моя реакция опередила мой разум, прежде чем я закончила свою мысль. Я подбежала и помогла ей встать. Я из России, я так воспитана. Если пожилой человек падает, ему нужно помочь. Особенно если у него еще и одышка от чрезмерного веса. Срока мне пока не дали. Но и не думаю, что дадут. Я просто удивляюсь, как далеко решило зайти американское законодательство. Там уже начинает царить абсурд. Ты не можешь помочь человеку, потому что тебя могут за это посадить. Ты не можешь сделать комплимент девушке или парню, потому что тебе могут за это впаять штраф или срок. Все человеческие проявления будто постепенно вытравливаются, чтобы над всем этим насадить железный порядок. Если такими темпами все пойдет и дальше, то и в тюрьмах необходимости не будет. Потому что все вокруг станет тюрьмой, в которой ты боишься хоть как-то проявить сочувствие, симпатию или участие.
35
Проблемы с электричеством кое-как решились. И теперь у нас ноу-хау – нам выдают планшеты на некоторое время. На них можно класть деньги и потом слушать музыку, играть в игры, смотреть фильмы. Но самое главное для меня – это возможность видеосвязи с семьей. Я общаюсь с мамой постоянно, как только могу. Это просто замечательная отдушина. Я стараюсь не слишком волновать ее – и так на нее много всего навалилось. Как и тогда при встрече в финской тюрьме, мы говорим обо всем на свете. Благодаря общению с ней у меня есть возможность вырываться за пределы четырех серых стен и прикоснуться к огромному миру вокруг. К маме приезжали девушки из Фонда психологической помощи, которых прислал Максим Шугалей. Он все же не понаслышке знаком с подобными инцидентами – когда права человека и гражданина нарушаются правительством без доказанной подоплеки. Думаю, что мы с ним поладим, если меня освободят. Нет, не «если», а «когда». Как и с Машей. Приступы малодушия у меня иногда бывают, но я их быстро отметаю. Слишком много уже позади, чтобы останавливаться. От мамы я также узнала, что Иван Мельников уже написал письмо Джо Байдену. Я в нем не ошиблась.
Планшеты – это прекрасно. Но есть одна надзирательница, которая выдает их крайне неохотно, а то и не выдает вовсе. Они все подотчетные, и она – единственная из охраны, кто сильно волнуется, что мы их разобьем, сломаем или что-то вроде этого. Конечно, это же так логично, когда заключенный решает самолично обрубить все связи с внешним миром путем намеренной порчи планшета. Но заключенные быстро поняли, что к чему, и старались не особо возмущаться по этому поводу. Самый страшный человек в тюрьме – это нестрессоустойчивый охранник. Потому что у него есть два оружия – страх и пистолет. И полномочия применить его. Я считаю, что проверка на хладнокровность и стрессоустойчивость – главное, на что должны обращать внимание тюремные работодатели. И те, кто принимает офицеров на должность. От некоторых заключенных я слышала ужасные истории о превышении полномочий. Например, если полицейский в Америке окликнет какого-нибудь бегущего темнокожего мальчонку, а тот не отреагирует, потому что в наушниках, офицер может принять это за неуважение к власти и применить силу. И скорее всего, его оправдают. Не удивлюсь, если в будущем какой-нибудь самодур в американском правительстве предложит закон, по которому подросткам запретят бегать по улицам, потому что это подозрительно и опасно для других пешеходов. Один из самых популярных и растиражированных в обществе юридических законов гласит: твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. Беда не в самом выражении, а в трактовке. И переходе той границы, за которой кончается все истинно человеческое и вступает во власть чисто формальное.
Я сообщила маме о еще одном важном шаге. Сейчас, когда я нахожусь в крайне подвешенном состоянии, у меня есть возможность подумать о произошедшем и обратить внимание на некоторые штрихи. Где же мой дорогой адвокат Зиммерман в тот момент, когда он так нужен? С тех пор как суд вынес вердикт, я видела его считанное количество раз. Последний раз – в Варсе, когда моя мама практически закидала его сообщениями и требованиями. Ему пришлось ехать на машине до меня два часа, и он был далек от хорошего настроения. Что дало мне повод даже немного позлорадствовать: ах, какой бедный, пришлось прокатиться на машине, чтобы добраться до своего клиента, которого ты так «активно» защищаешь. Вспомнилась ситуация в Александрии, когда одна из заключенных по имени Эйнджел, прачка из блока F, сообщила мне странную информацию. Через своего парня, заключенного, она узнала, что Зиммерман пошел на некую сделку с представителями властей. Якобы если он будет не слишком ретиво меня «защищать», то другому его клиенту здорово скостят срок. В тот момент был разгар «войны» с Мариселлой Флорес, так что я никому особо не доверяла. Это выпало из памяти. Но сейчас я вспомнила.
Как мудро я сделала еще в Финляндии, когда официально передала маме доверенность на ведение всех моих дел и право решать возникающие вопросы от моего имени. Так что она официально уволила моего адвоката. В тот же вечер он ей написал, что сам поражен, почему я еще не дома. Что он всецело сочувствует. Что готов сделать все что угодно, чтобы помочь мне. Спрашивал, чем он может помочь. Вот ведь… Адьос, Зиммерман. Минус один никчемный человек из моей жизни.
Учитывая, что 23 часа мы находимся бок о бок с Анислэйди, мы много общаемся. У нее крайне интересная история заключения. Не наркотики, убийства и прочие непотребства. А мошенничество. Но с нюансами. Была группа людей, две семейные пары – Анислэйди с мужем и их друзья. Ее муж некогда работал в казино. И за время работы он придумал схему, как «позаимствовать» денег со своего места работы. И спустя семь лет он филигранно реализовал свой план. У него получалось тянуть этот поток денег два или три года. Казино «попало» на довольно крупную сумму. План был блестящий, но муж упустил один нюанс, который и стал роковым. Он был уверен, что казино не станет заявлять о факте хищения, потому что там крутилось большое количество нелегальных денег и оно могло само подставить себя в случае обращения в полицию. Но казино обратилось. Без последствий для себя. Возможно и потому, как говорили в фильме «Ванильное небо», что «ответ на 99 вопросов из ста прост
