тебя котёнок…» Фраза обрывалась и начиналась снова – и так с утра и до обеда. В тот день я отыскал в интернете ту самую песню, слова из которой бормотала моя жёнушка. И в очередной раз убедился, что у моей тогдашней «второй половины» беда со слухом. Но песню прослушал. Узнал, что её в две тысячи третьем году на музыкальном реалити-шоу «Фабрика звёзд-3» исполнил Никита Малинин. Композиция показалась мне тогда простенькой и забавной. А приближавшийся праздник Восьмое марта вынудил меня сыграть её на гитаре – чтобы порадовать жену и втолковать ей, что «котёнок» не «ведь», а «весь». Супруге моё исполнение понравилось (на праздник пел «Котёнка» «на бис» десяток раз). А в ответ на мою поправку она лишь махнула рукой.
– …Я люблю тебя, – завершил припев.
Замолчал, вернул гитару Рокотову. Тот придирчиво осмотрел музыкальный инструмент. Будто он заподозрил, что я повредил его «драгоценность».
Из-за спины Сергея выглянула Белла.
– А всю песню можешь спеть? – спросила девчонка.
Вместо меня ответил Рокот.
– Ёлы-палы, некогда нам баловством заниматься, – прошептал он. – Завтра выступать, а мы и половину репертуара не повторили. Видела, как Крылов застрял на «Олимпиаде»? А если и с другими песнями так же будет?
Девятиклассница потёрлась щекой о плечо Рокотова, капризно скривила губы.
– Всего одна песенка, – сказала она.
Девчонка заглянула лидеру ансамбля в глаза.
– Ну, Серёжа! Не будь врединой!
Изабелла в умоляющем жесте сложила ладони.
– Пожааалуйста! – протянула Корж. – Один разик! Я хочу послушать про котёнка!
Она трижды поцеловала Сергея в щёку, улыбнулась.
Рокотов одарил меня недовольным взглядом.
– Ладно, – сказал он.
Тряхнул пышной шевелюрой.
Шёпотом повторил:
– Один раз! И мы продолжим репетицию.
Сергей неохотно протянул мне гитару.
– Споёшь? – просипел он.
* * *
Музыканты ВИА в целом одобрили качество моего пения (печальный Чага признал, что на завтрашних «танцулька» я выступлю «гораздо лучше», чем это сделал бы он – и пожал мне руку: то ли на прощанье, то ли в знак того, что смирился с моей завтрашней ролью солиста ансамбля). Рокот сделал мне пару замечаний, касавшихся работы с микрофоном – по делу, без пустых придирок. Я учёл его критику – пообещал не допустить подобных «косяков» завтра. Я почти не устал – голосовые связки прекрасно справились с задачей. Даже с учётом времени на «перекуры» мы потратили на репетицию всего «доведённого до ума» репертуара чуть меньше полутора часов. Рокотов пояснил, что на концерте мы «лучшие композиции» исполним несколько раз.
– Медляки – так и по три-четыре раза играть придётся, – сказал Сергей. – У нас их на завтра запланировано только четыре штуки – этого мало для двухчасового выступления. Пацаны любят пообжиматься в темноте с девчонками – для того они и придут завтра в ДК.
Рокот объяснил мне, что указанные в списке композиции – это далеко не весь репертуар его вокально-инструментального ансамбля, а примерно половина песенного багажа коллектива. На каждый концерт Рокот составлял новый перечень песен – чтобы следующее выступление не копировало предыдущее. А ещё он вёл статистику: помечал те песни в списке, которые слушатели просили воспроизвести чаще других, и те, к которым они остались равнодушными. Популярные композиции ВИА исполняла на всех концертах – в обязательном порядке. «Аутсайдеров» же Рокотов после очередного «сезона» убирал из репертуара. Сергей заявил, что после весенних концертов он отбраковал пять песен – летом коллектив заменил их «свежими».
– Держим руку на пульсе, – прошептал Рокот. – Следим за модой. Всё время ищем «новенькое». Репетируем почти каждый день. За лето отдохнули от концертов и освежили репертуар. Теперь будем удивлять публику.
Песню «Котёнок» на сегодняшней репетиции я спел дважды (второй раз – уже после того, как озвучил все прочие песни, заготовленные ВИА Рокотова для завтрашнего концерта). Оба раза аккомпанировал себе сам. С первой попытки моя игра на электрогитаре получилась некачественной (это признал даже я), но не кошмарной. Я не сразу перестроился с «акустики» на «электро». Но уже повторное исполнение мелодии было вполне сносным. Этот факт заметила даже подружка Рокота. Корж очень сдержано восторгалась моим вокалом, пока я пел песни советской эстрады. Когда же я повторил «Котёнка», Белла смотрела на меня широко открытыми глазами (чем нервировала Сергея), едва ли не с восторгом и влюблённостью. Припев она пела вместе со мной.
«Я ведь для тебя котёнок», – напевала девятиклассница (словно подражала моей супруге). Она смотрела в мои глаза и пританцовывала, виляя бёдрами и ягодицами. «Неплохой медляк», – отозвался о сыгранной мною композиции Бурый (во время последнего рефрена он подыграл мне на фортепиано). Белла поинтересовалась у Рокотова, исполнит ли его группа «Котёнка» завтра «на танцах». Сергей объяснил подруге, что композиция «сырая» – только под гитару она звучала «бедно». И что ансамбль не успеет «отшлифовать» её, даже если будет репетировать сутки. Белла разочарованно вздохнула. Она поинтересовалась, сам ли я сочинил эту «клеевую» песню. Я заверил Изабеллу (и Рокотова), что не сочиняю стихи. Сказал, что слышал «Котёнка», когда был в Первомайске.
* * *
– Выступать начнём завтра в восемь, – напомнил Рокот.
Говорил он шёпотом, срываясь на неприятный скрежет.
Стоявшая радом с ним Изабелла смотрела мне в лицо, улыбалась.
– Не опаздывай, – сказал Сергей. – Приходи сразу в танцевальный зал. Знаешь, где это?
Я кивнул, поправил соскользнувшие к кончику носа очки.
– Ёлы-палы, и оденься прилично, Крылов! – сказал Рокотов. – Ты на танцах будешь петь, а не комсомольском собрании.
* * *
После репетиции симптомы похмелья почти испарились. Временами я чувствовал лишь неприятный привкус во рту и совсем уж редко: болезненное покалывание в затылке. Молодой организм в сжатые сроки поборол «проклятие» «зелёного змия» – к вечеру я обрёл не только сносное самочувствие, но и хорошее настроение. Я даже спать почти не хотел: неплохо вздремнул днём. Репетиция меня развлекла, а мысли о завтрашнем выступлении в ДК прогоняли воспоминания о вчерашнем вечере. Я проводил до поворота к первой школе музыкантов ВИА и их спутницу – рассказал им по пути несколько анекдотов, засевших в моей памяти ещё со студенческих времён. Снова пожал парням руки (Белле подмигнул – в ответ на её прощальную улыбку).
От Дворца культуры я пошёл домой. Но не кратчайшим маршрутом. Шагал по украшенному жёлтой листвой тротуару – придерживался освещённых светом уличных фонарей участков. С наслаждением вдыхал пропитанный осенними запахами воздух. Около окружённой с трёх сторон деревьями хоккейной площадки я свернул на едва заметную в полумраке тропинку. Дважды едва не распластался на земле, задев ботинками выпиравшие из земли корни деревьев. Выбрался на асфальт – стряхнул прилипшие к одежде сосновые
