разглядывает того, опирающегося на лопату. Потом вдруг перестает его видеть. Человек с лопатой еще некоторое время смотрит вслед повозке, потом наклоняется и снова кидает снег на сугроб. Человек в повозке оборачивается туда, где минуту назад он видел уборщика снега, но больше не может его видеть, потому что тот заслонен сугробом, и, нагнувшись, скребет лопатой жесткий скрипучий снег. Но этого человек слышать не может. Он слышит только скрип повозки, в которой сидит. Теперь он четко видит только собаку, которая, наклонив голову, одно время тащилась за повозкой. Собака быстро отбегает в сторону, неловко прыгая по снегу, в котором утопают ее лапы. Несколько голубей, что-то до этого мирно клевавших, взмывают вверх, потом, немного поколебавшись, устраиваются на мраморном постаменте памятника. Человек все еще смотрит на собаку, как она, подпрыгивая, пробивается сквозь снег. На мраморном постаменте человек с поднятой вверх правой рукой, к собору или к мрачному небу. На его плечах слой снега, как большие белые эполеты. Собака уже совсем рядом с подножием памятника, где нахохлились два белых голубя, издалека похожие на комья снега. Кажется, они не спешат взлететь, как будто чувствуют, что собаке все равно до них не добраться. Так они замирают на какое-то время, а потом быстро взлетают, с ясно слышным трепетом крыльев. Собака провожает их взглядом, потом приближается к постаменту памятника и поднимает заднюю лапу. Человек в повозке провожает взглядом голубей, некоторое время нерешительно кружащих, а потом резко взмывающих еще выше и исчезающих в складках готических окон собора или на карнизах, или в кружевной розетке над порталом. Сидя на телеге, он теперь наблюдает за собакой, которая возвращается назад и опять занимает свое прежнее место в пяти-шести шагах за повозкой. Человек что-то говорит извозчику, сидящему рядом с ним, судя по всему, адрес, по которому надо доставить мебель. Возница кивает головой и немного натягивает поводья. Телега сворачивает на боковую улицу, теперь направо. Еще какое-то время они едут, не произнося ни слова.
Дознание (IV)
62
Когда Э. С. прибыл к месту назначения?
Он прибыл на будапештский Восточный вокзал-Келети в семнадцать часов двадцать минут по центрально-европейскому времени, с катастрофическим опозданием примерно на сто двадцать минут.
Чем было вызвано такое опоздание?
Снежными заносами.
В чем путешественник раскаивался?
В том, что не набил свой портфель бутербродами, и что не взял больше одной бутылки пива на вокзале в Нови-Саде.
Почему он был в бешенстве?
Потому что чаще всего он был не в состоянии из своего эмпирического знания извлечь некоторые полезные уроки.
Например?
Хотя уже много раз случалось на разных маршрутах, в том числе и на этом (Нови-Сад — Будапешт), что по самым разным причинам к поезду не цепляли вагон-ресторан, и что из-за этого он испытывал голод или жажду (эмпирическое знание), но все-таки упорно и глупо больше верил расписанию, где рядом с номером поезда стоял геральдический знак в виде скрещенных ножа и вилки, чем в свой, многократно повторенный и мучительно приобретенный опыт.
Приведите еще какой-нибудь пример.
Хотя он множество раз испытал на себе пагубное воздействие алкоголя, (эмп. знание), несмотря на это, он всякий раз опять начинал пить, как будто такое с ним первый раз (или же последний) в жизни, и как будто пару дней назад он не испытал все тяжелые последствия такой своей неосмотрительности.
Каковы преимущества, в последнем примере, которые перевесили так наз. отрицательные последствия, и потому иным опытом разбивали вдребезги эмпирическое знание об этих последствиях?
В запоях интенсивная эмоциональная жизнь, возрастание потенции: ощущение силы, усиление либидо; ораторское искусство, постепенно теряющееся в невнятном бормотании, обороты речи и стилистические фигуры (метафоры, метонимии, вариации на тему, синкопы, игра слов и т. д.); частичное или полное исчезновение кинофобии, усиленная моторика, ослабление блуждающего нерва; смена сентиментального (женского) и агрессивного (мужского) настроения; внезапное проявление дружелюбия, по отношению как к ниже-, так и к вышестоящим (по званию, рангу, богатству и уму); чувство близости с представителями всех профессий, невзирая на пол, социальное положение и вероисповедание; смена восторженности и агрессивности; быстрое припоминание и использование разных (известных и неизвестных) языков и комбинирование, с обильным использованием игры слов, причем, таким образом, что значение какого-нибудь слова из одного языка чаще всего толкуется изменением ударения или незначительной деформацией в другом языке; пренебрежительное отношение к деньгам и благотворные последствия такого пренебрежения: ощущение богатства, графская галантность (угощение для всей компании и высокие чаевые); внезапное припоминание разных песен (мелодий или слов), годами или десятилетиями запрятанных где-то на дне памяти; веселость, которая ищет выхода в песне и музыке: отбивание такта руками по столу или ногами по звонкой доске пола, или ладонью о ладонь; внезапное расширение диапазона голоса, от высокого альта до баса, а также возможность легко взять октавы, недостижимые в трезвом состоянии; повышенная музыкальность, окрепшие голосовые связки, изменение тембра голоса (к лучшему); исключительная ловкость в импровизациях на тему незнакомых мелодий и ритмов (чардаш, бечарац, баллады, романсы); слушание своего голоса (с закрытыми глазами), как голоса кого-то иного, в нас или вне нас; смена шкалы настроения по характеру и капризу песни; переживания, которые могут быть воссозданы по желанию (повторением песни), с более или менее той же интенсивностью; возможность сжиться с простой фабулой или темой песни-мелодии (любовь, молодость, смерть); приятное тепло, которое, как маленькое солнце, поднимается в человеке через блуждающий нерв (сравнение с женщиной, которая уловила первые признаки жизни в своем чреве: благословен плод чрева твоего); непристойности, которые песней, анекдотом или словесной игрой дают человеку разрядку посредством смеха; целование ручек официанткам, девушкам на кассе, гардеробщицам, проституткам, цветочницам, а также порядочным дамам; поцелуй, сопровождающий чаевые, как знак демократичности и благопристойности одновременно; интимные исповеди незнакомым людям (женщинам и мужчинам), чтобы вызвать умиление, жалость, удивление или восхищение и, в крайнем выражении, катарсис; скорбь от сознания того, что человек смертен, и, время от времени, мощное ощущение бессмертия момента.
Какой отрицательный опыт не мог перевесить вышеописанное?
Тот, интенсивность которого забывалась, как только исчезали первые симптомы похмелья (Katzenjammer, masnapossagy. кошмарные сны (старость, гибель, смерть); мучительное пробуждение от такого сна с адской жаждой в утробе, которую едва-едва может утолить вода, словно это лесной пожар; непереносимая головная боль, которую невозможно унять аспирином; мучительное чувство раскаяния из-за какого-то поступка, не вполне ясного, но который, по мере пробуждения, становится все более мучительным и очевидным, как только события предыдущего вечера начинают оживать в памяти и представать в своем истинном свете; наблюдение за собой, как за
