Грозным и сыном. Прощаются.
Мелкий прыгает вокруг них на одной ноге, уставившись в асфальт. Губы шевелятся в какой-то считалочке.
Невольно улыбаюсь, но только до того момента как он поднимает голову и смотрит в сторону меня.
Сердце ёкает и начинает бешено биться.
Да ну нах! Он вылитый я в его возрасте.
Достаю телефон и делаю фото. Потом лезу в облако. Папка с моими детскими фотографиями. Листаю и нахожу ту самую, на которой самое большое сходство.
Склеиваю оба снимка.
Пиздец!
Это мой сын!
Предчувствие не обманывало.
— Стас, посмотри. Похож?— протягиваю водителю телефон.
— Одно лицо!— усмехается.
Потом смотрит через дорогу на Грозную семейку.
— Получается...
— Скажешь кому — уволю к хуям,— рыкаю на него.
— Понял. Могила,— приподнимает руки в согласии.
Молча наблюдаю за сыном.
Непоседа.
Весь в меня в детстве. Мама рассказывала, что за мной нужен был глаз да глаз. Коленки вечно разбитые были. А со школьных лет вляпывался в какие-нибудь неприятные истории, притягивая их, как магнитом.
Я даже имени его не знаю... Ничего — исправим.
Грозный посадил малыша в машину, потом обнял Алису, и они долго целовались.
А меня чуть ревность не съела. Хотелось выйти из тачки, подойти и всечь этому докторишке по морде.
Только вот он муж, а я никто.
Выхожу из машины, когда Грозный уезжает. Иду за Алисой метрах в пятидесяти, наслаждаясь плавным покачиванием её бёдер в обтягивающих попку спортивных брюках.
Узкая талия, жопка, как орех... Ауф!
Я исхожу слюной, чувствуя, как наливается кровью в моём паху. Взрослый мужик, веду себя, как подросток. Но трудно сдерживаться, когда объект желания такой аппетитный. Завалил бы прямо здесь…
Тормозит, ставит небольшой чемодан. Поворачивается ко мне и ставит руки в боки.
— Может, хватит таращиться?— произносит раздражённо.
— Кто? Я? Ни разу,— отмазываюсь и отвожу глаза в сторону.
Иначе точно врежусь взглядом в её вырез майки. Там такие два манящих холмика...
— Ага, по ушам не втирай.
Вежливее она так и не стала. Ни привет, ни здрасте, как раньше.
Я скучал по её ядовитому характеру. Повезло мужу, он с ней может постоянно препираться. Я бы от наших ссор тащился, примирения бы точно были горячими.
И это мать моего сына. Лучше и пожелать нельзя. Единственная, с кем я хотел семью. И теперь она у меня почти есть. Осталось увести её у доктора.
— Что ты здесь делаешь? Ты должен на машине ехать,— спрашивает, когда я поравнялся с ней.
— Решил не отбиваться от коллектива. Поеду со всеми в автобусе. Помочь?— кивнул на чемодан.
— Обойдусь,— натянула на уши наушники и пошла вперёд, волоча за собой багаж.
Я, словно собачка, сзади. Вечность бы так ходил.
В автобусе она проходит в самый конец и занимает место. Откидывает голову назад и закрывает глаза, погружаясь в музыку из наушников.
Я сажусь в противоположном ряду напротив. Хочу по дороге урвать момент и поговорить о сыне. Если она думает, что я оставлю факт существования моего ребёнка без внимания — ошибается. Надо будет — подниму все связи и адвокатов, но добьюсь совместной опеки.
Проехав половину пути, водитель сворачивает на заправку.
— Так, мальчики и девочки,— встаёт исполнительный продюсер передачи Женя.— Есть время сходить в туалет, перекусить и выпить кофе. Потом тронемся. Вечером у нас уже съёмка.
Я в минимаркете на заправке покупаю только воду. Углеводы мне пока показаны по минимуму, так что никаких булочек и всего остального.
На улице замечаю Алису, одиноко сидящую на заборчике у клумбы и уплетающую хот-дог с кофе.
Всегда поражался — она может, есть фастфуд тоннами и не поправляется. Мне бы так.
Похоже, самое время поговорить.
— Есть разговор,— покручиваю в руках телефон.
— Серьёфно?— говорит с набитым ртом.— У меня нет желания вести с тобой беседы,— после того, как проглотила.
— Можешь мне кое-что объяснить?— протягиваю телефон с фотографией нашего сына, что сделал полтора часа назад.— Как так получилось, что сын Грозного полная копия меня в детстве?— пролистываю до своего фото.
Она попёрхивается и выпучивает на меня глаза. Но вдруг берёт себя в руки и встаёт.
— Ты бредишь! Никакого сходства.
— А так?— показываю склейку снимков.— Похож?
Её глаза темнеют от злости.
Глава 44
— Спроси любого здесь, и они скажут, что сходство разительное,— прижимаю неоспоримыми доводами.
— Знаешь что? Тот факт, что один твой шустрый спермотозоид оказался быстрее других — не означает, что ты папа. Отец Ильи — мой муж. И никто больше. Понятно тебе?
— Нет, не понятно,— подхожу почти вплотную.— Я буду бороться за право воспитывать его наравне с вами.
— Чему ты его можешь научить? Как по клубам шастать да телок трахать? Он и сам этому прекрасно научится в своё время, без твоей помощи. Очень надеюсь, что ему по наследству твоя "специфическая" болезнь не передалась,— бьёт хлёстко словами.
— Давно уже никакой болезни нет.
— Ой, ли? Позавчера в лифте кто на меня накинулся? Ещё раз подобное выкинешь, и я тебя за харассмент привлеку. Дело может, и не выиграю, но шумихи в прессе поднимется ого-го. Хочешь?
— Хочу!— подхожу ещё ближе и нависаю над ней, сверля взглядом.
Смотрит с вызовом, гневно раздувая ноздри. С силой сжимает стаканчик кофе и всё содержимое фонтаном выплёскивается на мою белую поло.
— Упс!— прикрывает рот ладошкой в перчатке.— Вот я рукожопая,— делает вид что сокрушается.
А сама натягивает издевательски довольную улыбку. Уходит и оставляет меня с этим чертовым пятном на рубашке.
— Сучка!
По крайней мере, я теперь знаю, как зовут сына.
Илья.
В автобусе достаю с полки сумку, чтобы переодеть испорченную поло. Хватаясь за край рубашки, обращаю внимание, что на меня пристально смотрят все девушки съёмочной группы.
А сзади Алиса...
Надеюсь, и ты не исключение.
Специально поворачиваюсь к ней лицом и медленно снимаю рубашку, чтобы успела заметить всё.
Я четыре года себя в спортзале убивал, и моё тело, как говорит Аврора — " шедевр". Мышц солидно нарастил.
