Книга Немного о потерянном времени - Дора Шабанн

Странно это, я же вроде как и в Универе доступна, да и дома тоже.

— Ладно, попали. А чего хотели-то?

Парни переглядываются, а девушки, как по команде затихают.

Начинает Иван, очень осторожно:

— Маргарита Анатольевна, мы рады за Марка, правда. И за Руса. А уж как мы все рады за Гаухар и Ладу Юрьевну — не пересказать.

Все любопытственнее и любопытственнее.

— Это прекрасно. Я вас понимаю и поддерживаю. А чего ты тогда крадешься, как ночью к холодильнику?

Игнат долгих политесов не выносит до сих пор:

— Короче, нужна вам помощь с этими вашими не сильно умными мужиками?

— И с сильно умными тоже, — недовольно добавляет Танюша, еще одна любительница кавалерийской атаки в лоб не разбираясь.

Качаю головой.

Какие же они классные выросли. Да, не сложилось из них пар, а вот семья, одна большая, вышла на загляденье.

— Ребята, все в порядке. Марк женился. Теперь годика через пол и Руслан тоже остепенится. И все — своих беспокойных мужиков я наконец-то пристрою в хорошие руки.

— Ну, мы, вообще-то, про телохранителя вашего, героя, мать его так.

Ох, уж этот телохранитель.

Дома у нас, к счастью, больше не появлялся, но тут Рус обмолвился, что с Владом они после выписки героя встречались на нейтральной территории.

Муж молчит, я не спрашиваю, потому что мне ни к чему это все.

— Про Степана Тимофеевича теперь пусть у других голова болит.

— У кого это? — ух, как воодушевились.

Хмыкаю:

— Да Агата вроде как вызвалась прибрать это сокровище, но…

— Какое еще но? Передумала?

— Да сюрприз у нас очередной: на свадьбу к Гохе сестра ее приехала, Мадина. А та и в юности звездой была и сейчас жжет без остановки. Так вот, она где-то услышала, что-то увидела, с Гохой, Агатой и Русом в больницу напросилась. И все — решила, что Степан теперь ее приз.

Парни переглядываются и начинают смеяться:

— О, грядет битва за Степашку! Угар. А ему как это?

Вот здесь вздыхаю, потому как на Агату в плане «удержания трофея в руках» надежды все же у меня было больше:

— Да непонятно пока. Агата ведь ничего такого не декларировала, просто забегала несколько раз навестить. А тут этот дикий напор и задор, что она вроде как растерялась. Возможно, решит, что с такой оторвой лучше не связываться и Степан стольких усилий не стоит.

— И хрен с ними. Сами девки пусть сходят с ума как хотят, главное, чтобы вас не трогали и Степана к вам не подпускали, — резюмирует Иван.

Я, в принципе, согласна.

Меня тоже не сильно волнует результат этого эпохального сражения, главное, чтобы Степану было не скучно.

Принимаемся за чай и остывшие пряники.

— А чего Рус с Ладой Юрьевной так со свадьбой тянут?

— Да там Ладе в наследство надо сначала вступить после погибшего мужа. Адвокаты решили, что так выйдет проще и спокойнее.

— Здесь вам виднее, конечно. Мы в любое время придем, — народ хрустит лакомством и хихикает довольно.

— И это здорово, ребят.

К началу второго противня пряников и третьего чайника пуэра явился Рус.

Вполне по плану, хоть и с опозданием. Но он теперь человек семейный, ему можно.

Лада, конечно, с ним, потому что отпустить ее от себя он не в состоянии. Параноик.

Было приятно наблюдать за тем, как тепло и дружно приняли Ладу ее бывшие ученики. Да и до этого Лизу тискали с удовольствием.

Рус сиял.

Я умилялась и радовалась.

Но отдельную гордость испытала, когда в процессе обсуждения программ Клуба, Лада уточнила:

— А детский развивающий центр там у вас не поместится? И ещё бы кафе семейное. И детскую комнату с няней было бы хорошо.

— Тогда все молодые семьи с детьми — наши, — заметила Машенька.

Она в своё время намаялась с Селеной без помощи бабушек, так что в сути вопроса разбиралась.

Все загомонили, загалдели, а Рус прижал к себе свою прелесть и что-то начал ей хвалебное нашептывать, потому как покраснела она вся и очень быстро.

Или не хвалебное.

В итоге ребята об основных этапах реализации проекта договорились и роли распределили. А к работе грозились приступить вот прямо завтра с самого утра.

Невероятно довольные собой, гости и старший сын с семьей, расходились уже в глубине густой декабрьской ночи.

Счастливые.

Еще и Влада по дороге встретили.

Сил на доверительные беседы с мужем у меня после столь активного вечера не было, поэтому отправилась я спать, выдав Владу его ужин.

Следующий день был полон рабочей суматохи, сессия надвигалась стремительно, посему, прибыв домой, я мечтала о тишине и покое.

Не сложилось.

Вместо дорогого супруга, распахнув дверь, я узрела того, кому лучше было бы мне на глаза не показываться. Потому что мой носик, как и у Фриды Бок с Фрейгатен — также хорош в любую погоду. Ну и кровь я пролить очень даже могу.

— Привет, неласковая хозяюшка. Ужином-то хоть угостишь?

— Ваша наглость, Степан Тимофеевич, не влезет в нашу дверь.

Заржал весело:

— Не волнуйся, мы с Владом договорились сегодня дела у вас обсудить, просто получилось чуть раньше приехать.

— Какое счастье, — пробормотала, отходя в сторону и набирая мужа по сотовому.

Занято.

Да, естественно.

Заглянув к Нику, который увлеченно рисовал детскую полосу препятствий для себя и схему ловушек во дворце принцесс, как требовали от него Айка и Селена, вернулась на кухню.

Как не ко времени вылезла из глубин памяти Вера Павловна: «Гость — это важно. Званый или нет — приглашай к столу».

Не к добру я ей вчера звонила, не к добру.

Пока я в голове перебирала значимые для матери и абсолютно пустые для меня новости, что она вывалила вечером за получасовой монолог, Степан устроился за торцом стола так, будто решил здесь зимовать. Ну и дорогу мне из кухни перекрыл, зараза.

И, конечно же, он не молчал:

— Лежал я там, в одиночестве, Ритуля. Думал-думал, смотрел по сторонам. И понял, что ошибаешься ты, невозможная женщина!

— И в чем же? — ну, зачем опять-то начинать?

Ведь я была очень конкретна в своем посыле, ежки-плошки.

Кормить я его одного не буду, а чаю с разными десертами можно и подать.

Сердито загремела мисочками, чашками и подносом.

Но Степан Тимофеевич женат никогда не был, и опыта распознавать эмоции женщины по тому, как звенит в ее руках посуда, не имел.

А жаль.

Сбежал бы в ужасе, потому как я натурально громыхала.

А он вместо этого разливался речкой в половодье:

— Знаю я, женщинам нужны эмоции, впечатления, переживания. Все это обеспечу тебе с горкой, — улыбнулся широко и насмешливо.

Пресвятые Просветители, вот только дополнительных переживаний мне и не хватало на старости лет.

Не успела я подумать: где же Агату эту черти носят, когда она нужна, или хотя бы Мадину с её наполеоновскими планами бы сюда, как на кухне появился спасатель.

Младший.

Никитос подошел совершенно бесшумно, а когда он оказался чётко за спиной Степана Тимофеевича, я изо всех сил жахнула об стол перед гостем металлическим подносом с кучей маленьких пиал для варения, мёда, орехов и цукатов. Естественно, непустых.

На всю жизнь зрение и память запечатлели и сохранили для меня эпическую картину.

Вот Никита взмахивает тяжелой дедовой шахматной доской, замирает в максимально высокой точке, и обрушивает дубовую семейную реликвию со всей силы на затылок Степана Тимофеевича.

Доска дубовая трескается и разлетается в стороны, Степан валится на пол.

Сын недоумевает.

Я охреневаю.

Занавес.

Пока профессорское семейство Ланских-Коломенских опять забыло,

что «нужно разговаривать с людьми», вот вам счастливые молодожены:

Глава 62

Влад

Да, мало я в последнее время бываю дома. Не к добру это, естественно, но пока изменить ситуацию нельзя.

Мы с Изосимовичем приложили массу усилий, чтобы защитить мою семью от всей грязи досудебных разбирательств и моих жутко токсичных родственников.

Возможно, перемудрили, не зря же Айкин отец, периодически появляющийся у следователя, оглядывал нас хитро, кивал каким-то своим мыслям и усмехался.

Каждое столкновение с Ланскими было наполнено сплошными: «Ты должен — должен — должен, немедленно исправь… вечно от тебя одни проблемы… Ты нам обязан…»

Все речи исключительно в таком духе.

Нет, пусть моя Королева обижается, но пачкать ее в этом дерьме я не согласен.

Слушаю долетающий отдельными фразами приговор. Понимаю, что «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» превратилось в «непредумышленное по неосторожности». И за это Дина и Анна получают всего по три года в колонии общего режима и могут еще и обжаловать его в Верховном суде.

Кошу глазом: Владлен зол,