стороне и закрывает ее от меня рукой.
— Да что с тобой происходит?! — строго спросил. Мало мне…
Снедаемая чувством вины и досады, я не сразу заметила, что за спиной кто-то появился. Оказывается, ребята прибежали на шум. И теперь стояли, разинув рты.
— Элла, кто это? — бестолково спросил Тимур, непонятно, к кому из нас обращаясь.
Ответила настоящая Элла:
— Знакомьтесь, — с вечной издевательской ухмылкой показала она на меня окровавленной рукой, — моя чеканутая сестра-близнец, сбежавшая сегодня из психушки. И здесь меня нашла! Ну надо же!
— Да нет же, — поспорила вдруг Ирка, — вот эта, — показала на меня, — была с нам в замке на репетиции! Она нормальная!
— Что за шум? — сунулись к нам полицейские. Еще не хватало, чтобы нас разнимали представители правопорядка. Вот стыдоба…
— Все хорошо! — быстро ответила я.
Мужчина оглядел разбитый сервант.
— Ясненько… Никуда не расходитесь, есть подозрение на убийство. Ждем экспертов. Со всеми будем беседовать.
И ушел.
Новость повисла дамокловым мечом над всеми нами. Даже Элькина рука, словно испугавшись, перестала кровоточить. Напрашивался вывод: если Макарова убили, то это сделал один из нас.
— Ты в порядке? — спросил Сашка Эллу.
Я думала, что она сейчас театрально закатит глаза и грохнется в обморок от потери крови, но она лишь сжала руку в месте пореза посильнее и буркнула:
— Норм!
— Элла, у меня есть пластыри в сумочке…
— Заткнись, психованная! Не подходи ко мне!
— Ты знал, что их две? — обратилась Ира к Саше обиженно. Мол, как же так, ведь это я подруга.
— Да, — спокойно сказал он. — И не смотри на меня так, я узнал недавно, а вот он, — кивок на Антона, который стоял у всех за спиной, — в курсе давно.
Все посмотрели на Тони, который, быстро ляпнув:
— А я вообще-то чай пью! — вылетел из гостиной.
— У тебя капает на платье, — заметила Мила, показывая на Эллу рукой. — Не знаю, которая из них Элла, но они обе растяпы, это факт…
— Заглохни, гот!
— Пойдем со мной, — встряла Ира, взяла Эллу за руку и повела к выходу, — в ванной есть аптечка, я обработаю.
Я поняла, что она под видом заботы хочет вытянуть из Эллы правду, и мне почему-то стало грустно, когда я поняла, что прямо сейчас Ира узнает, что я ей никто. Странно, учитывая, что я сама не так давно думала о ней плохие вещи, наверно, все дело в том, что у меня никогда не было друзей в полном смысле этого слова, а здесь мне начало казаться, что я их обрела.
— Ну что ж, — сказал Тимур, проходя вперед, усаживаясь на диван и закидывая ноги на столик, — добро пожаловать в мир Агаты Кристи! Мы все заперты в доме, один из нас убийца, да еще и один из подозреваемых раздвоился! Что будем делать?
— Не ерунди, — фыркнула Милка, присаживаясь рядом. — Они сказали «есть подозрение», но это так, для проформы, они всегда подозревают такие вещи.
— Нет, не для проформы, — бросая на меня косые взгляды, дескать, я с тобой потом поговорю, ответил Саша, устраиваясь в кресле. — Это я им сказал.
— Что?!
— Соня, — обратился он ко мне, и двое других удивленно моргнули (они и вправду думали, что нас обеих зовут Эллами?), — ты заметила, как стояли книги на столе?
— Да, ровными стопками. Вроде их было три. Или четыре?
— Четыре, — кивнул он. — А теперь представь. Стол, хоть и сдвинут в центр комнаты, но стоит не строго под люстрой, а как бы сбоку. Вот человек, причем грузный, встает на книжки, наматывает петлю на шею и как бы спрыгивает со стола… Что происходит с книгами?
— Они должны были сбиться, это очевидно. Возможно, даже упасть со стола.
— Какие-то непременно попадали, — кивнул Александр. — Но открыв дверь, мы застаем ровные стопки книг.
— То есть убийца вернул все книги на стол?
— Ага.
— Но для чего? — спросила Мила.
Саша пожал плечами.
— Возможно, маниакальная страсть к порядку. Или убийца так сильно хотел, чтобы происшествие списали на суицид, что обманул в итоге сам себя. Ему хотелось, чтобы со стороны все выглядело просто и понятно, чтобы идеально вписаться в картинку «Я виноват, в тюрьму не хочу, прощай, жестокий мир». Следовательно, он мог побояться, что раскинутые книги будут приняты для результаты борьбы. По этой же причине человек запер дверь на ключ, когда выходил.
— И разумеется, — добавила я, — позаботился, чтобы другой ключ остался внутри.
— Ага.
— Может, он все-таки так аккуратно повесился? — понадеялась Мила. — Ровные ряды книг — это еще не аргумент.
— Согласен, — неожиданно сказал Саша. — Только вот я успел перевернуть парочку, пока меня менты не выперли… Что так смотрите? Я через салфетку трогал.
— Ага, и смазал все отпечатки своей салфеткой! — пожурил друга Тим.
— Нет, я же аккуратно, с боков. Зато я привлек внимание ментов к этому! Потому что на второй книге сверху, с нижней, кстати, стороны, были отпечатки ботинок! Обложка светлая, на ней все видно. Им осталось только сличить подошву. Они даже тело еще не сняли в тот момент. Хотя, может, ждали кого или фотографировать собирались, не знаю… В общем, я им такой: как же у вас суицид, а книжечки что, сами перевернулись и местами поменялись? Ну скучно им, книжкам, вот и затеяли игру в ручеек!
— Вот это уже аргумент, — согласилась Мила. — Значит, в кабинете явно кто-то был еще, кто это книжки расставлял потом.
— А у кого еще есть ключ от кабинета? — поинтересовался Тимур.
— Я думаю, у старушки. Вопрос, где они хранятся. В ключнице точно нет, там только связка, относящаяся к входной двери. — О да, Саша это знал, как никто другой! — Но не факт, что она носит ключи от каждой комнаты при себе, это нелепо. Скорее всего, где-то хранит.
— Значит, или она грохнула, или кто-то, кто знает, где она их хранит? — предположил Тим.
— Она бы его точно не подняла, — покачал Саша головой, — в ней есть-то полтора метра роста и полцентнера от силы. И если ключи хранятся в общедоступном месте, то и знать не надо. Взял и пошел.
— Знать надо, — поспорила Мила. — Я вот, например, не знаю. И быстро не найду, соответственно.
— Давай проверим!
Ребята поднялись, увлекшись игрой в сыщиков. Я сама любила это развлечение, только вот сейчас меня внутренне терзали другие вещи, которые в шкале приоритетов располагались значительно выше.
— Саша… Пусть ребят поищут, а мы поговорим.
Он как-то странно на меня посмотрел, но Тим и Мила быстро смекнули, что к чему, и сбежали вдвоем, поэтому ему пришлось вернуться в кресло.
— Ну что?
«Ну что?»?! Как
