и запечатанные ещё дома. Но в дороге она спохватилась, а верно ли титулование в тех письмах? Представляешь, как ужасно будет, если в титуловании обнаружится ошибка? А печать, как на грех, осталась в потайном сейфе замка… Но я сейчас убедился, что титулование было верным. Ты же видел, я ни буквы не исправил в тех письмах, не так ли? Так что, не повесят меня, ни голову не отрубят. Успокойся, любезный Гершель, и очень тебе советую, помалкивать обо всём случившемся. Тебе же от длинного языка хуже будет!
— Я знаю, что это печать графов де Мино. Я немного разбираюсь в геральдике, — сдавленно пробормотал ювелир и взглянул на Катерину, — Но, это правда? Вы, действительно, графиня де Мино? Это, в самом деле, ваша печать⁈
— Богом клянусь! — торжественно ответила та.
— Тогда… прошу прощения, ваши сиятельства… дайте мне ещё двадцать минут! Я, видите ли, на щите сделал крест слишком коротким. В оригинале он достаёт до низа щита, а у меня слегка парит в воздухе. Знающий человек насторожится. Но я сейчас исправлю!
Нет, кто бы мог подумать⁈ Да и я мог бы быть более внимательным!
— У нас, в самом деле, крест был до низа щита! — заметила Катерина.
Через полчаса мы вышли из дома Гершеля. Чернела темнота. Даже окна окружающих домов были черны — везде уже задули свечи.
— И, куда теперь? — глухо спросила Катерина.
— Представь, в трактир! Я приказал Эльке снять для нас трактир здесь, неподалёку. И, чтобы нас ждали с ужином.
— Кто бы мог подумать, что ты такой разбойник и грабитель⁈ — вздохнула девушка, — И меня втянул… Подумать только: я, графиня, участница налёта на ювелира!
— Я не втягивал!
— Втягивал-втягивал! А что вообще ты искал в тех письмах?
— О! Там было очень много интересного!
— Чего же?
— Боюсь, я не могу тебе этого рассказать. По крайней мере, пока. Но зато, я теперь точно уверен, что папа авиньонский нас примет! А, кстати, вот и трактир! Единственный, со светлыми окнами! Нас ждёт ужин! Ура!
* * *
— Не может быть! — ахнул я, когда на пристани Дижона увидел знакомые контуры габары.
— «Роза Дижона»⁈ И в самом деле, подозрительно… — согласилась Катерина, — А не соучастник ли он того незнакомца, который нас преследовал? Откуда незнакомец знал, что нас надо искать в Дижоне⁈
— Ну, ты совсем-то с ума не сходи… — посоветовал я, — Ты хочешь сказать, что он специально купил габару и поджидал нас, всего лишь для того, чтобы сообщить о нас тому незнакомцу? Чересчур расточительно! Даже для меня, не говоря о прочих.
— После вчерашнего налёта на ювелира, я ничему не удивляюсь! — задрала нос девушка, — Нет, кто бы сказал мне до вчерашнего дня, что я… своими руками… бедного ювелира, отца семейства… Ужас! Ужас!
— Можно подумать, что ты его истязала! — фыркнул я, — Лично. Вот этими руками.
— Мне кажется, что ты и в это мог меня втянуть! И всё, ради чего⁈
— Не втягивал я!
— А я повторяю вопрос: ради чего?
— Господин Шарль! — вместо ответа окликнул я, — Ваша габара свободна?
— О! Ваше сиятельство! Ваша милость! Благословен пусть будет Господь!
— Во веки веков! — синхронно ответили мы.
— Для вас моя габара всегда свободна! — расплылся в улыбке Шарль, — Вы принесли мне удачу! После вас, один за другим, сразу три прибыльных заказа! И снова вы, такие щедрые заказчики! Куда держим путь?
— Перпиньян, — ответил я, переглянувшись с Катериной.
— Но это же… кусок пути надо морем плыть? — улыбка Шарля несколько померкла.
— Да, но мы не заставляем вас пускаться в бурное море на вашей габаре. Вы можете провезти нас вдоль побережья, так, чтобы не терять из виду полоску земли…
— Боюсь, моя габара для такого не приспособлена… А, кроме того, придётся оформлять множество таможенных документов… Точнее, не просто оформлять, а заводить новые документы, регистрируясь, как морской корабль. Может, ваши милости согласятся, чтобы я довёз вас до Марселя? А там по берегу, по берегу… У вас и карета есть! С удобствами поедете. А там, всего-то от Марселя до Перпиньяна километров триста! Меньше чем за неделю доскачете! Если кони резвые и выносливые, вообще за два дня!
Мы с Катериной вновь переглянулись.
— А откуда ты, любезный, знаешь эти расстояния? Если ты туда никого не возил? — небрежно уточнил я.
— Так, от паломников! — привычно заулыбался Шарль, — Я вам так скажу, ваша милость: хочешь что-то узнать про дорогу — ищи паломников, которые это место посещали. Они всё расскажут: и где остановиться среди дня, чтобы отдохнуть в дороге лучше, и где кормят хорошо, и где трактиры поприличнее.
— Ну-у-у… — Мы с Катериной вновь переглянулись, — Хорошо! Вези нас до Марселя!
— Это можно! — совсем расцвёл Шарль, — Эй, ребята! Отдать концы! Мы опять зафрахтованы! Я же правильно понял? Это фрахт?
— Фрахт, фрахт… — задумчиво согласилась Катерина.
— А что такое фрахт? — осторожно уточнил я, пользуясь возникшей суматохой на габаре.
— То же самое, что перевозка, — коротко ответила девушка, — Только, в отличие от обычной перевозки, при фрахте больше никаких грузов и пассажиров брать не позволено. Только те, что входят в сам фрахт.
— Это правильно! — обрадовался я, — Я за фрахт! Эй! Ребята! Осторожнее с каретой! Сломаете ось — вычту из платы за проезд! Что? Я знаю, что там крепкие оси! Но вы так сильно толкаете эту карету… Да не за дверцу же её тянуть! Вы же эту дверцу оторвёте! Господин Шарль! Наведите порядок!
— Это они от радости! — заверил нас Шарль, — Ребята! Аккуратно! Вот так…
* * *
— Что? Было? В письмах⁈ — чётко и раздельно спросила Катерина, когда мы привычно устроились на носу габары.
Габара летела по волнам. Пожалуй, вдвое быстрее, чем когда мы поднимались вверх по реке. Наверное, опять с ветром повезло.
— М-м-м… — задумался я над ответом, — Видишь ли… Положение женщины в современном обществе таково…
— Что было в письмах?!!
— Таково, что меня взяло сомнение, насколько весомы могут быть рекомендательные письма твоей кузины, — твёрдо продолжал я, — Потому что дело не просто в том, что
