был виден хорошо — хищницу разве что не разорвало пополам. Но близко к этому. Его выстрелы тоже видны по поведению акулы. Оба попали, так как хищницы в тот момент крутились совсем рядом с яхтой.
Наши преследователи сразу из хищниц превратились в жертву. Они быстро удалялись, но даже невооруженным глазом было видно, что на их кровь моментально среагировали другие и стали рвать их своими острыми зубами. Последнее — просто представил в воображении.
Спиннинг оставили в держателе до следующей рыбалки. Яхта монотонно резала корпусом воду и оставляла длинный пенный след за кормой. Море вокруг пусто, птиц давно не видно, и мы с Алиной отправились вниз, готовить рыбу на ужин.
Солнце садится экваторе очень рано, в семь часов вечера по местному времени — уже темнота. Брат объявил вчера, что мы идем параллельно экватору и очень близко к нему.
Вода становится темнее и темнее, а на небе такое количество звезд, что выглядит как серебряное кружево над головой. Ветер слабый и море спокойное, с длинной и пологой волной, набегающей с кормы. Вышел из рубки посидеть на корме.
Яхта бежит вперед на автопилоте.
— «Ветер по морю гуляет, и кораблик подгоняет,
Он бежит себе в волнах, на раздутых парусах…»
Может, не совсем точно вспомнил стихи великого поэта, но ситуацию и мое настроение они передают хорошо.
Ужинать собрались на верхней палубе. До этого мы готовили рыбу вдвоем с Алиной. Я резал тунца ломтиками поперек корпуса, хвосты и головы выбрасывал, а остальное обмакивал в смесь из красного обычного перца и еще чего-то и откладывал, а она жарила на оливковом масле. Керамические конфорки печи у нас на «электрической тяге». Есть даже стиральная и посудомоечная машины, но мы экономим пресную воду, посуду и белье в ней только споласкиваем на конечном этапе.
— Очень вкусно, — похвалил брат нашу работу. Мы открыли предпоследнюю бутылку белого вина, а всего брали их три. Правда, не считая красного.
— В открытом море хорошая рыба, — добавил он. — Раньше считалось, что если вы ловите рыбу на рифе, то вам может попасться «рифовая рыба», простите за каламбур. Рифовую рыбу лучше не есть, она может быть заражена токсином и обеспечить пищевое отравление. А, например, барракуды или донные рыбы могут иметь в мясе тяжелые металлы из донных отложений.
— Уже сказал вам, что в воду тут и до самой Австралии не будем лезть, — напомнил друзьям.
— А когда экватор пересекать будем? — напомнила Алина. По традиции положено бросать в воду.
— Никакого бросания не будет! — серьезно возразил капитан. — Возьмем ведро и будем обливаться на палубе.
В четвертую ночь плавания ко мне пришла Алия. Смело уселась на меня верхом, но попой на верх живота, и нагнулась. Я стал хватать ее налившиеся крупные соски губами, и так увлекся, что через минуту взорвался, как при извержении вулкана. Сон сразу как рукой сняло, хотя за окном еще темно, и я побежал в душ.
Поднялся к Андрею. Брат сидит в рубке и смотрит на горящие панели приборов, не касаясь штурвала.
— Давай сменю тебя, все равно не спится.
— Не имею ничего против, — охотно согласился он и спустился внутрь.
Так и сидел, смотрел на поднимающееся из океана солнце почти прямо по курсу.
После обеда обсуждали планы. После измерений и определения координат судна получалось, что завтра на рассвете должны показаться берега Суматры в районе городка Паданг. Дальше решили идти вдоль берегов острова, чтобы искать возможность заправки.
— Вдоль береговой линии мели, и подойти к нему — еще надо найти где… — Так сказал капитан.
Решили опять половить рыбу, так как всем понравился тунец. Его темное мясо было превосходно. Спиннинг так и стоял в держателе на верхней палубе, осталось только принести рыболовный ящик.
— Не знаю, как было раньше, — сказал задумчиво брат, но смотрите — поймать рыбу не составляет труда…
Это он сказал, когда на палубе забилась четвертая рыбина, самая крупная из всех. Вытаскивал ее я, девочку отстранили, потому что может повредить спину от такой нагрузки.
На пятый раз удилище согнулось в дугу.
— Режь! — крикнул брат, но я и сам увидел плавник, потом второй, потом третий. Акулы появились довольно неожиданно, как будто шли не по поверхности.
Поскольку я начал вновь носить пояс с пистолетом и ножом, чтобы привыкать к нему по мере приближения к Австралии, то моментально полоснул по шнуру, и спиннинг был освобожден.
Все повторилось, как и в прошлый раз, но не совсем. На этот раз плавников акул было не менее пяти, и они стали приближаться с кормы. Мы с братом по очереди сбегали за оружием и стали ждать.
— Там еще! — крикнула девочка.
Перевел взгляд дальше от яхты, и увидел еще три плавника, но больших. Вскоре их можно было увидеть, как первых, так и вторых.
— Касатки! — спокойно сказал Андрей.
Теперь я и сам вижу. Огромные по сравнению с первыми акулами, они подходили сзади. Хорошо видны их высокие спинные плавники, торчащие почти перпендикулярно корпусу. И тупорылые морды, с белыми пятнами по бокам о под пастью. Самое интересное — мне показалось, что они делают маневры, чтобы схватить одну из акул.
— Стреляем оба, но не по касаткам, — сказал брат и вскинул карабин.
— Бах! — опять первый мой выстрел.
— Бах! Бах! — один выстрел брата и один мой.
И опять мы попали оба, потом увидели, что место попаданий превратилось в свалку и стало удаляться. Хотел отобрать у Алины бинокль, но потом передумал. Лучше пусть потом расскажет.
Ужин опять прошел со свежей рыбой. Последнюю бутылку белого вина решили поберечь. За столом брат сообщил, что ночью, в районе трех часов можем увидеть на радаре берег, а он действует на расстояние порядка семидесяти километров. Мы конечно обрадовались, а Андрей попросил внимательно смотреть на радар и на показания эхолота.
— Почему ты сказал не стрелять в касаток? — я решил уточнить, потому как решение брата полностью совпадало с моим.
— В первую очередь потому, что не могу сказать, как они себя поведут, тем более, что все изменилось. Эти хищники весят более тонны, способны развивать в воде скорость до пятидесяти километров в час, и имеют около трехсот расположенных в несколько рядов зубов. Если бы она напала на лодку, даже не знаю…
— Зато я знаю. Могла нам повредить корпус, рули, винты. А в отсутствии паруса — сами можете представить последствия. Переворачивания наша яхта не боится, но если бы кто-нибудь из нас упал вводу…
— Можешь не договаривать, —
