Юрий Викторович Тепляков
Не грусти, Калифорния!
Благодарности:
Жене Светлане — за крепкий быт и тыл.
Внуку Ивану — за сюжет и за то, что вдохновлял на этот труд.
Глава 1. Конокрады Фронтира
«В 19 веке население в США стало расти взрывными темпами. Если в 1800 году американцев было примерно четыре миллиона, то к началу гражданской войны насчитывали тридцать два миллиона человек.
А в Европе было неспокойно из-за политических и военных бурь, и самые предприимчивые люди из разных стран бежали от такой жизни в Америку.
В 1940-х годах обитаемые земли в бассейне рек Миссисипи и Миссури были заселены, в то время как на востоке простирались Великие равнины, Скалистые горы, и за ними свободные земли — до самых берегов Тихого океана. Понятие закона на этих землях было условно, а в глубине диких земель закон вообще молчал.
Эти дикие незаселенные земли называли Фронтир, и они обладали притягательной силой, звали и манили к себе смелых и решительных людей…»
Из истории Северной Америки.
На невысоком склоне у реки, там, где мутные воды Осейджа менее чем через милю соединятся с синими водами Миссури, стояла нескладная, худая, чумазая девчонка в просторном для ее фигурки платье, скроенном из некрашеной холстины. Не босая. На ногах одеты коричневые туфельки из мягкой кожи. Похожие на современные «чешки», но со шнурками, стягивали кожу на разрезе сверху, в подъеме стопы. Длинные рыжие волосы собраны и стянуты резинкой сзади.
Солнце только начало подниматься от горизонта за ее спиной, не мешая смотреть вдаль. Туда, где медленно шла к берегу узкая лодка. Небо сегодня было синим и без облаков, только на востоке они видны у самого горизонта.
Приближающуюся лодку отчетливо видно на гладкой поверхности реки, воздух спокоен. Вода не была мутной, как это было недавно, успела очиститься за последнюю неделю, в течение которой не было ни одного дождя.
Девчонка недавно подумала, что пора бежать на берег, когда представила образ приближающейся лодки, находясь в своем старом деревянном доме на самом краю поселка. Прекратив перебирать приготовленную паклю для ремонта лодки, который они с юношей наметили на завтра, она схватила корзину, на всякий случай. Закинула ее за спину и отправилась к реке.
Чувства ее не подвели. К месту удобного выхода на берег быстро приближалась узкая деревянная лодка с одним гребцом, который монотонно, без рывков, греб распашными веслами, ближе к берегу сложил их и перешел на работу шестом. Лодка легко скользила в воде, подчиняясь сильным и уверенным действиям гребца. При этом парень явно не прилагал больших усилий.
Вот лодка пересекла границу чистой воды и начала замедляться среди береговых водорослей на мелководье, подминая их плоским дном, немного задранным в носовой части.
Девочка смотрела на лодку, одновременно в нетерпении поднимаясь на носочки, отрывая пятки в каком-то ритме, который, наверное, звучал в этот момент в ее голове.
Стройный, сухощавый и жилистый парень, еще подросток, сделал последний толчок, придав ускорение лодке, и спокойно положил шест, ожидая касания берега. Лодка прошуршала немного по песку и замерла.
Парень прошел к носу лодки и легко, без видимых усилий выпрыгнул на берег.
— Есть что? — девочка на стала спускаться вниз к воде, и звонким голоском издали крикнула ему. Парень поднял глаза выше, улыбнулся ей и не стал отвечать, считая ожидаемый ответ не стоящим того делом. Сейчас все увидит сама.
На дне лодки под ярким весенним солнцем блестели чешуей три крупные рыбины. Все с колотыми ранами на боку. Больше чем ловить на крючок, юноша любил охотиться на рыбу острогой. Сейчас вода очистилась, и на мелководье он сумел увидеть и взять их три.
«Осторожно приблизиться составляет основу успеха…» — так учил Сэтору, точнее Сэтору-сан, его приемный отец под номером один, давно ставший ему родным, так как молодой человек не помнил настоящих родителей. «Движения медленные, плавные, стараешься не думать о рыбе, потому как даже настрой на удар может ее спугнуть… Острогу подводишь с задержкой дыхания, почти до самой спинки, примеряясь…»
«Потом немного назад, и резкий удар…» — обязательно добавлял Джеро, который одновременно являлся для юноши приемным отцом под номером два. Энергичный и шумный, он сопровождал сказанное энергичной жестикуляцией и демонстрацией в движении. Два старых японца давно заменили ему родителей. Сэтору, что под номером один, ассоциировался больше с матерью, так как был спокоен, внимателен и добр к юноше. А Джеро наоборот, резкий и шумный, действующий всегда решительно и без долгих раздумий, был за отца.
«Огонь и лед…» — так кратко выразился однажды пастор о приемных родителях юноши.
— Можно посмотреть? — девчонка быстро спустилась к воде, вытянула тонкую шею, едва видимую через густые рыжие, спутавшиеся волосы, достающие сзади до лопаток.
— Не только посмотреть…, ставь корзину на берег! — Парень не спеша достал из лодки всех трех пойманных рыб и поочередно уложил их в корзину. Хвост последней рыбины свесился за край.
— Одна твоя, на выбор. Отнесешь матери…
Довольная девчонка спешно ухватилась за ручку с другой стороны широкой и неглубокой корзины, намереваясь помогать юноше ее нести. Ведь вдвоем по тропе корзину нести гораздо удобнее, да и в поселке мальчишки пусть любуются на нее издалека. Ей так приятно — тащить эту корзину, полную рыбы, к низкой деревянной хижине с плоской односкатной крышей, где жила она с матерью и старшей сестрой.
Не то что кто-то из них мог ее обидеть, об этом не только в селе, но и в округе никто даже подумать не мог. Конечно из тех, кто знал юношу и его приемных родителей.
— Айвен! Давайте быстрее, тебя там зовут! На конюшне сильно горело, но успели быстро потушить…!
Над кустами в верхней части пологого спуска к реке показалась чумазая голова зареванной девчонки, также рыжей, но моложе. Следы слез на конопатых щеках размазаны так, что лицо оказалось разрисовано черными узорами от сажи. И не серыми, от грязи, а черными, какие бывают от копоти и золы, которая сначала была на руках, а потом перешла на лицо.
Юноша не стал расспрашивать, что и как, а крикнул старшей, и они в быстром темпе поднялись по пологому склону, так
