– Покажите второму штурману этот перстень, принимайтекоманду и ведите корабль в Харлан.
– А они послушают?
– Они послушают. Перстень имеет одну немаловажнуюособенность – его можно передать только добровольно, отнять или снять смертвого нельзя, рассыплется… Кстати, и барон Дальг узнает вас по этомуперстню. Вот он и есть человек Гаудина, так что при благополучном исходе делавы без труда вернетесь к вашей заждавшейся челяди… Если все так и будет,побывайте у меня. Нужно будет выполнить… формальности. Там знают. А вы заберитеиз моей библиотеки одну книгу. Помните, я вам говорил? «Об искусстве игры вшакра-чатурандж и связи оной с искусством предска…».
Лицо его на миг исказила гримаса боли, глаза потемнели. Онпошевелился, устраиваясь поудобнее. Кожа приобрела землистый оттенок. Сварогавновь потянуло вскочить, что-то делать… но он отчетливо понимал, что сделатьничего нельзя. Можно только сидеть и слушать.
– Думается мне, что это очень важно, – не открываяглаз, продолжал Борн. – Вероятно, важнее, нежели все, что происходило наТаларе за последние три тысячи лет. Похоже, все еще только начинается. СерыйФерзь… Господи, неужели он пришел? Ох как не вовремя я… Ладно. Прочь риторику,как говорил… как говорит Зо. Будьте внимательны. Право же, лорд Сварог, жаль,что мы не встретились раньше.
– Я…
– Вам нужно спешить. Да, вот еще что. У меня будетпустячная просьба, совершенно личная. Когда доберетесь до относительнобезопасных мест, наймите музыкантов, пусть сыграют как следует «Тенью жизньпромчалась». Лучше бы фогорошей – это такие бродячие музыканты, лихие ребята,со смычком в руке рождаются. Есть грешок за душой: любил пображничать потрактирам в годы молодые. – Он растянул бескровные губы в подобие улыбки итихонько пропел: – «Гей, сдвинем чары! Трещат пожары, звенят клинки и мчатсяскакуны…» Не забудете, если обернется удачно?
– Нет, – сказал Сварог. Ему было горько, такогоникогда еще не случалось – чтобы человек, дравшийся бок о бок, уходил подобнымобразом, спокойно и буднично. Всегда была налаженная суматоха боя, пыль, жара,кишки наружу… Он понимал, что Борн уходит навсегда, и не мог найти слов – еще иоттого, что война была насквозь чужая, а все чародейство, о котором столькопонаписано с придыханием и поклонением, на деле выглядит гораздо отвратительнеевывороченных кишок.
– Странно, – вслух подумал Борн и осторожнопопробовал переменить позу. – Умирать – это, оказывается, очень необычно…Я многое перепробовал на своем веку, но еще ни разу не умирал… Я многое неуспел… Возможно, вам, граф, повезет больше… Вы не слышали о ларах, которыепытаются покончить жизнь самоубийством?.. Очень, знаете ли, сложный процесс…Вот черт, мысли разбегаются…
– Тогда, может быть…
– Молчите, не перебивайте. – Борн открылглаза. – У вас впереди долгая дорога, граф… Постарайтесь не сворачивать,как Ногудар… Бедняга… О чем это я?.. Ах да… Если, граф, вам придется совсемтуго, найдите человека, который знает ответы на многие вопросы… Он знает… да…
Голос становился все тише и неразборчивее, глаза потерялиблеск, их взгляд был устремлен куда-то в бесконечность, и Сварогу приходилосьнаклоняться к самым губам Борна, чтобы разобрать, что он говорит. Теперь, когдаему стало ясно, что ничего поправить уже нельзя, Сварог успокоился. Он простослушал – просто выполнял последнюю волю умирающего… Вот только в душе была тоскливая,сосущая пустота.
– Кто знает? – очень тихо спросил он. – Гдеего искать?
На губах Борна выступила пена, он негромко, как-то по-детскивсхлипывая, закашлялся. Глаза штурмана вновь закрылись. Сварог напряженно ждал.Наконец до его ушей донесся едва слышный ответ:
– Острова Твергор… Фалейский залив… у береговХелльстада…
– Знаю.
– Доберитесь туда… Если… Если больше будет некуда… Наострове Ройл… Ройл, запомните… живет отшельник… бывший лар… профессор Магисте…Магистериума… Он сможет…
По телу штурмана Борна, лорда Магара, барона Нарта, прошласудорога, он выгнулся дугой, застучал пятками по полу, потом неожиданно, разомзатих. Сварог подумал, что все, конец… Но Борн, не открывая глаз, вдруг сказалясно и спокойно:
– Время пришло. Выйдите на минуту, лорд Сварог. Все.Как вы уже заметили, даже свои бренные останки нельзя оставлять в этом мире –особенно тем, кто много знает. Поэтому выйдите.
Помедлив, Сварог встал.
– Быстрее, времени совсем нет. Найдите книгу ошакра-чатурандж. И передавайте привет Бассу… И… И прощайте, милорд Сварог.
– Прощайте, милорд Магар.
На трясущихся ногах он вышел, ни разу не оглянувшись.
Встал спиной к двери. Вокруг царила оглушительная тишина –никаких птиц, белок, бурундуков, ни щебета, ни цоканья, ни жужжания насекомых,ничего живого. Только отдохнувшие кони хрупают овес…
Пора? Он заглянул в дверной проем.
Никого. Только одежда, еще повторившая очертания сидящегочеловека: кафтан из плотной ткани, прогнувшись в поясе, опирался на пыльные камнистены. Вот и все. Как не бывало хорошего человека, сгинувшего на маленькойнеизвестной войне, И некогда горевать, да и не нужно это, если честно: никогоеще не вернули на землю воплями и слезами.
Он бесшумно подошел к одежде, оставшейся без хозяина, и,повинуясь внезапному порыву, бережно положил на нее Звезду Героя, которая так илежала у него в кармане со времен Хелльстада. И не чувствовал, что этокощунство – пусть орден и не предназначен для награждения существ, населявшихдругую планету задолго до Советского Союза, однако Борн был воином. И достоинхотя бы такой воинской почести. Поскольку большего Сварог для него сделать немог.
Ему приходилось терять друзей, случалось, друзья умирали унего на руках…
Но после славных приключений с бесстрашной командой «Божьеголюбимчика» он чувствовал себя одиноко, как никогда в жизни. И знал, что это ещене конец. Это только начало его пути. За сотни тысячелетий от Земли, на чужойпланете, на негостеприимной территории под названием Ямурлак.
