Я хотела этого целую кучу времени. Не создать клан, и не выйти замуж, а начать строить свою жизнь по своему разумению. И вот это свершилось. Я даже передать не могу, насколько я рада. И очень надеюсь, что у каждого сегодня исполнилась своя мечта. Даже у тебя, Олег. Я знаю, что ты не рвался жениться. Но я обещаю, что постараюсь сделать так, чтобы ты не пожалел. И они, — Маша кивнула в сторону подружек, — тоже постараются, потому что иначе будет нечестно. Ну, за нашу свадьбу!
Она выпила до дна шампанское и лихо хлопнула хрусталь об пол.
— А-а-а! — закричали девчонки, и тоже принялись пить и бить посуду. Олег тоже выпил, только свой бокал аккуратно вернул на столик.
— Горько, девки! Горько! На свадьбе невесте полагается целовать жениха. Чур, я первая!
— Не наоборот ли? — хотел было возразить Олег, но не успел: его губы вдруг оказались заняты.
— Теперь я, я! — запрыгала Алёнка.
Подбежала и с разбегу ткнулась губами.
Вера молча подошла, обняла, поцеловала. Неумело, но крепко, от души.
Маша тем временем совсем поплыла. Долила остатки шампанского в уцелевший бокал, не замечая, что осколков под ногами уже не осталось, плюхнулась на диван и потянула рядом с собой Щукину.
— Алёнка, мы с тобой до писка в заднице хотели замуж за нормального, сильного, серьезного парня. А вокруг если сильный, то старый, глубоко за тридцать. А если молодой, то глупый, детство играет где ни попадя. А Олежек — он один такой был, чтобы два в одном флаконе.
Голос у Маши стал совсем пьяный. И язык начал заплетаться.
«Кажется, у Каракаловой совсем кукуха поехала», — грустно подумал Песцов. — «Надо же — что думает, то и говорит. Как же нужно было девку довести, чтобы у неё вот так в одночасье все тормоза сорвало? Куда катится этот мир?»
А Маша тем временем разливалась соловьём:
— Мы с тобой из штанов выпрыгивали, понравиться хотели, чтобы мальчик восьмого ранга на нас с тобой запал. А вышло — вон как здоровски вышло!. Пятый ранг к восемнадцати годам — это нечто запредельное. К совершеннолетию он, глядишь, и вовсе архимагом станет.
— Маш, погоди, — остановил её Песцов. — Что значит — к совершеннолетию?
— Ну как что? К совершеннолетию — значит, к совершеннолетию. К двадцати одному году.
Олег как стоял, так и сел. Двадцать один! А он-то и кожи лез, чтобы к восемнадцати ранг получить. Мог бы спокойно три года качаться, и получить всё то же самое без самоистязания, без риска для жизни и здоровья.
— Олежк! — мутно поглядела Каракалова. — Открой ещё бутылчку!
— А не хватит?
— Нет! Я хочу надраться вдра-ба-дан. Ну что тебе стоит?
«Хочет — пусть пьет», — решил Песцов. Открыл бутылку, оставил на столе. Каракалова уже была никакусенькая, но и Щукина, бывшая Росомахина, от нее далеко не ушла. Шампанское обеим крепко ударило в головы. Еще немного, и будут пьяные слёзы, а потом упадание в салат. То есть, в этом случае, в пирожные. Смотреть на это не хотелось и он, видя, что на него уже никто не обращает внимания, тихонько двинулся к выходу, не забыв прибрать пять экземпляров договора.
— Я с тобой, можно? — тихонько подошла Вера.
— Если ты этого действительно хочешь.
— Хочу. Не в постель, как-то я к этому ещё не готова. А просто посидеть рядом и подержать тебя за руку.
Глава 21
Где-то в центральном офисе Императорского Магического Архива
Клерк центрального офиса Императорcкого Магического Архива ожидал спокойного утра. Будний день, половина империи на службе, вторая половина ещё не проснулась, и можно спокойно выпить чашечку растворимого кофе с круассаном из торгового автомата. Не видя и не слыша посетителей, он совершил небольшое должностное преступление: отлучился со своего рабочего места к диспенсеру за кружкой горячей воды. Вернулся, щедро сыпанул коричневого порошка с запахом кофе, булькнул пару кубиков рафинада и энергично зазвенел ложкой.
Пока получившаяся бурда настаивалась, клерк распечатал пакет с круассанами, выбрал один, попышнее с виду, втянул ноздрями запах отборной химии и приготовился впиться зубами в вялое тесто. И тут вдали в коридоре появилась группа молодых людей, с виду — хорошо одетых. Откусить лакомство, потом запить, прожевать и проглотить было уже невозможно, просто не хватило бы времени. Пришлось убирать круассан обратно в пакет, пакет — в ящик стола., кофе — на полочку под стол. После всех этих приготовлений времени оставалось ровно столько, сколько требуется, чтобы на кислую физиономию натянуть радушную улыбку.
— Доброе утро, дамы, господин. Чем могу быть полезен?
— Доброе? — пробурчала одна из девушек, одетая лучше других, но при этом выглядящая так, словно всю ночь квасила. — Лично я в этом сильно сомневаюсь.
Клерк был с ней абсолютно согласен, но тут вступил в беседу парень. Приглядевшись, сотрудник Архива понял, что где-то его видел.
— Нам нужно зарегистрировать вот этот договор, — произнес парень и положил на стол перед клерком лист бумаги.
В этом листе обычной была только сама бумага. Всё же прочее, начиная с текста и кончая оттисками печатей, было совершенно невиданным. К тому же, от бумаги сильно фонило магией. Что с этим делать, он не знал. Но зато знал, что нужно делать, если не знаешь, что делать: звать начальство.
— Прошу прощения, подождите пару минут. Эта процедура выходит за рамки моих полномочий. Я приглашу старшего клерка сегодняшней смены.
Старший клерк подпиливала сломанный по дороге на работу ноготь и размышляла о превратностях судьбы. Только двумя днями ранее её жизнь была почти что прекрасной, а вчера вечером словно бы сменила цвет. Всё было плохо. Какой-то нецензурно называемый господин поцарапал её новую машину, кредит за которую ещё не выплачен даже наполовину. Другой столь же нецензурно называемый персонаж заявил, что больше с ней видеться не желает и поставил её телефон в черный список. В доме из крана вместо воды побежала какая-то ржавая жижа, а коммунальные службы пообещались приехать аж через три дня. Да ещё этот ноготь.
