Другой причиной для авантюр в южных морях была непрекращающаяся война с кузенами Хубилая на севере и на западе. Торговля была источником жизненной силы империи, и если одна артерия блокировалась, нужно было открыть другую. Если торговцы не могли проложить путь через пустыни Туркестана, то их корабли должны были идти на риск, бороздя опасные воды южных морей. Мавераннахр удерживали враждебные силы, которые разрушали торговлю вдоль древнего Шелкового пути. Так называемый Pax Mongolica[249] оказался нарушен, поскольку с приходом к власти Хубилая усилилась враждебность между соперничающими группировками Чингисидов.
Разумеется, дипломатическим и официальным миссиям не могли гарантировать безопасного прохода, но торговцы, как правило, могли найти способ преодолеть эти препятствия, и ямная система продолжала работу на коммерческой основе. «Справочник торговца» Пеголотти был написан около 1340 года, в последние десятилетия эпохи Юань, и он говорит о том, что к этому времени уже установилась сложная и развитая торговая сеть. Тем не менее частичный упадок Шелкового пути благоприятно сказался на морской торговле.
Как только вести о падении Ханчжоу и о сдаче сунских императорских печатей достигли юга, главнокомандующий императорским флотом Пу Шоугэн предложил свой флот и услуги чингисидским ханам, а его корабли открыли Путь пряностей жаждавшим этого купцам Хубилай-хана.
ПОЗДНИЕ ГОДЫ И УПАДОК
Хубилай, вероятно, пережил апогей правления своей династии, и его преемникам было трудно, если не невозможно ему следовать. Хубилай не только построил новую столицу Ханбалык, но и соорудил с помощью персидских инженеров-гидротехников новую систему городского водоснабжения. В конечном итоге она превратилась в Великий канал между Ханбалыком и Ханчжоу[250], который в самом буквальном смысле связал Северный и Южный Китай, обеспечил вдоль всех своих 1700 километров бурное развитие торговли и особенно благоприятно сказался на транспортировке риса. Но медленное ослабление империи Юань и погружение ее в хаос способствовало поглощению и ассимиляции наследия Чингисидов китайским духом.
Последние годы Хубилая омрачены болезнями и депрессией из-за семейной трагедии. В 1280-е годы произошли сразу две горькие утраты: в 1281 году умерла его любимая жена Чаби-хатун, что привело к отстранению императора от общественных связей; а в 1286 году преждевременно скончался его наиболее вероятный наследник Чинким, притом что оба были вовлечены в острый и нерезрешимый конфликт.
По предложению Чаби Хубилай женился на ее молодой племяннице Намби. Впоследствии она стала для императора каналом общения с внешним миром, когда он, преследуемый военными неудачами в Японии и Вьетнаме, погрузился в отягощенную алкоголизмом депрессию. Традиционная монгольская диета, богатая мясом, в сочетании с употреблением алкоголя, общей подавленностью и отсутствием каких-либо физических упражнений привели к подагре и хроническому ожирению. На знаменитом портрете 1280 года кисти придворного китайского художника Лю Гуандао император одет в отчетливо монгольские по стилю меха поверх китайских одеяний из шелковой парчи, под которыми видны ранние признаки проблем с весом. Впоследствии это способствовало ухудшению здоровья и, наконец, смерти.
Хубилай ценил изобразительное искусство и содержал штат придворных живописцев. Самым известным из них является Чжао Мэнфу, который вначале не желал сотрудничать с империей Юань. Как и другим интеллектуалам, которые считали себя верными Сун, Чжао Мэнфу повезло: в обращении с образованной элитой императоры Юань демонстрировали либерализм и терпимость, поэтому образованные люди, как правило, могли свободно развиваться и выражать свое мнение, не опасаясь правительства. Некоторые описывали эпоху Юань как золотой век культуры, особенно в области пейзажной живописи и театрального искусства. Другие считают дух терпимости и свободолюбия обычным проявлением незаинтересованности и невежества, но эта точка зрения не подтверждается доказательствами.
Сам Хубилай был щедрым меценатом, ценителем и покровителем искусств, а один из признанных сунских лоялистов Чжоу Ми, собиратель произведений искусства и публицист из Ханчжоу, водил тесную дружбу в том числе и с юаньскими администраторами, мусульманами и сэмужэнями. Хотя ради принципов он пожертвовал многими возможностями, которые могли быть предоставлены его семье, Чжоу Ми удалось комфортно устроиться и коллекционировать предметы искусства, одновременно развивая дружеские контакты с представителями юаньской элиты, оставаясь верным Сун [25].
Мост Фэншань в Ханчжоу – все, что осталось от городских стен времен Юань
© Wikimedia Commons / CC BY-SA 4.0
Хубилаю наследовал его внук, сын Чинкима Тэмур. Империя переживала расцвет под властью Хубилая, а после его смерти начался медленный и постепенный упадок. Когда впоследствии монгольская армия отступала из Китая на север в Каракорум, отнюдь не все потомки, защитники и ключевые администраторы юаньского государства находились в ее стане. Там были лишь основные сторонники императора, а подавляющее большинство тех, кто считал себя подданными Чингисидов, давно примирились с тем, что будут служить любому правителю, который отвечает их интересам. Это же демонстрирует и то, что одно из ранних восстаний, вспыхнувшее в Цюаньчжоу, городе, который служил воротами империи в Индийский океан, спровоцировали недовольные местные персы.
Образ монгольских полчищ, которые в начале 1200-х годов прорвались из степи, дабы в течение следующих шести десятилетий опустошать страну, а затем подобно гигантскому паразиту высасывать из нее все соки до тех пор, пока героические китайские народы не восстали и не свергли этих ужасных варваров-оккупантов, отбросив их около 1369 года[251] обратно в Монголию, откуда они пришли, не имеет никакого сходства с действительностью. Как мы видели, завоевание Китая было постепенным. В ходе этого процесса было место дипломатии, переговорам, дезертирству, смене союзников и политическим интригам, равно как и ограниченному применению оружия. Империя Юань, как повсеместно называли эту ветвь Чингисидов, была признана легитимной империей Китая, а хваленое культурное и духовное сопротивление, численность и уровень поддержки которого сильно завышен, было неэффективным и замкнутым на себе явлением.
Юань пала, потому что центр не смог удержать власть, но это падение стало скорее сменой караула, нежели каким-либо социальным, культурным или военным переворотом. Действительно, не было масштабного исхода армий и людей[252], а новые хозяева Мин поспешили почтить память о прежних царях написанием «Истории Юань» («Юань ши»), официальной истории предыдущей династии, как и следовало поступить новым правителям в соответствии с древней китайской традицией.
