дедушку убили только за слухи. Вот если бы всплески такой силы были до инициации, мы бы получили катастрофу. Сирин стала бы первым полноценным светочем за сотни лет!
Сирин мысленно икнула — и прильнула к Темногорскому, пока он не раскрыл рот!..
— Как замечательно! — прощебетала я, теребя пуговицу директорского пиждака. — Дело разрешилось, благодарю вас, княгиня… Ой, госпожа Темногорская! Дурная я сегодня, дурная! Лёшенька, мы будем на звёзды смотреть, или ты останешься с мамой?.. — закончила я томно.
— Я пойду, — взгляд в мою сторону потяжелел, похолодел, будто княгиня что-то заподозрила. — Не хочу портить тебе вечер, дорогой.
Когда каблучки женщины стихли за дверью, меня отпустило. Маменька безумно переживала за нашу тайну — и делать её всеобщим достоянием я не собиралась. Хорошо, что княгиня закрыла эту тему для Темногорских.
Плохо, что мужчин у меня не было. Дядя намекал, что невинных девиц чаще берут замуж, а маменька считала, что невинность лучше потерять после совершеннолетия. Но Федю, моего друга, призвали на войну, а я окопалась в заказах. В общем, с романами у меня не сложилось.
Светоч!.. Представить дико!
Чья-то наглая ладонь, скользнувшая на мою попу, вызвал испуганный вздох.
— А в чём дело, опытная моя? — проурчал Алексей, прижимая меня к бедру. — Звёзды тебе показать на этом столе или переберёмся в мой особняк?
Ой!
— Господин директор, вы поняли меня превратно!
— Мне кажется, я понял тебя абсолютно правильно, — почти нежно передразнил Темногорский, убирая руки. — Мой маленький светоч.
— Лёша… — потянула я, мечтая уйти от опасных разговоров. — Лёша, а ты умеешь танцевать вальс?
Темногорский покосился на меня озадаченно, но ответил:
— Допустим, я знаю все придворные танцы. И что?..
— Научи меня вальсу! Я слышала, это несложно! Просто учителя в столице безумно дорогие, а у меня выбора нет!..
— Ты приехала в театр вечером ради вальса? — развеселился Темногорский. — Сена, как тебя Верданский терпит, а? Он не переносит ложь и притворство, ты же постоянно юлишь.
В груди разом что-то оборвалось. Из кабинета меня вынесло пробкой шампанского. Я ринулась было по коридору… и встала как вкопанная. Что со мной?! Куда я бегу, словно преступница? Почему я не попрощалась с Темногорским, почему не ушла нормально? Маменьку тоже, наверное, огорчил мой отъезд из дворца. Если она поссорится с князем, это будет полностью моя вина. Я действительно наворотила дел, но вместо взрослых поступков я пытаюсь от всех сбежать!..
— Ель тебя обидел, — констатировал директор, обнимая меня сверху. Я была ему по подбородок — и удобно устроилась в объятиях. Закрыла глаза. Кто бы мог предположить в нашу первую встречу, что Лёша станет моим единственным ориентиром во тьме?..
— Я не хочу замуж за Елизара, — призналась вдруг. Не ему. Себе. Голос звучал тяжело и хрипло, но я продолжила. — Он хороший, мужественный, богатый. Я была очарована им, но… Елизару нужна невеста по лекалу! Идеально воспитанная дворянка, за которую не придётся краснеть, с которой не будет проблем. Я же проблемная насквозь! Дочь воровки, дочь нищего графа, писательница, хожу в театр и общаюсь с актёрами, ещё и с задатками светоча! Я с детства придумываю, Темногорский, но я никогда не обманываю по-настоящему!..
Он обнял меня сильнее и поцеловал в макушку. Я оказалась в облаке уютного дымно-пряного запаха, в тепле, как в доме перед камином. Глупая истерика и дрожь понемногу оставляли меня.
— Какой же Ель дурак, — губы Темногорского скользнули к моему виску, — ты девочка, которая раскроется в красивую женщину, приятную, мягкую, податливую. Девочка, не испорченная столицей, её жесткими условиями и соблазнами. Ты девушка с фантазией во всех смыслах, и упырь подери, мне это нравится! Давай я отобью тебя у Верданского, м?..
Я невольно рассмеялась, выскальзывая из объятий, и погрозила Темногорскому пальцем:
— Господин директор, вы сейчас похожи на главный столичный соблазн!
Он подхватил меня вновь и горячо зашептал на ушко:
— Смирись, Сирин, я буду медленно и о-очень упорно соблазнять тебя, пока ты сама не попросишь пощады…
М-м-м!..
Его дыхание пахло кофе, а губы были шершавые, обветренные, но такие вкусные!.. Я по-детски дурачилась, мешая ему носом, фыркая, отворачиваясь. Ишь чего решил!..
Но Темногорский поймал меня за пучок на затылке и заставил-таки принять серьёзный поцелуй.
Требовательный, страстный, глубокий. Таких откровенных поцелуев у меня еще не было, и кожа покрылась мурашками. Волосы скользнули по плечам — Лёша вытащил шпильки. Что у него за мания, а?.. Прикосновения обжигали даже через одежду. Слишком горячо, слишком тягуче, слишком обезаруживающе. С ума сводящие губы. Влажный язык, коснувшийся моей шеи, ласкающие поцелуи. Я наклонила голову, открываясь ему, и громко застонала от сладкой боли в груди, внизу… Лёша дёрнулся как от удара и вновь припал к моему рту — совсем распутно, недопустимо, сжимая мои волосы в кулаке, м-м-м…
— Я же тебя съем, Сирин, — просипел он, чередуя слова с поцелуями в шею, — я толком ничего не трогал, а уже… готов… тебя целиком…
Я засмеялась, прильнула к мужчине — и отпрыгнула, разом протрезвев. У Феди тоже была такая реакция, и это меня почему-то пугало!..
Я повернулась к нему спиной, нервно хихикая.
— Так что с вальсом?.. — светским тоном осведомилась, обхватив себя руками. Загребущие лапки всё хотели добраться до непослушных вихров Темногорского.
— Не сегодня, но научу. Даже не смей танцевать с кем-то другим!
О, как мы запели-то после поцелуев!
— Какие у тебя отношения с Ленар, Темногорский? После твоего возвращения в столицу, я имею в виду.
— Я думал, ты догадаешься, — дыхание щекотнуло шею, и я торопливо сделал шаг вперёд, — Ленар из тайной канцелярии. Я пригласил её лично, приглядывать за вами. Взамен она потребовала право на буфет.
— Она трогала тебя как женщина, а не как лекарь, — заспорила я. Контраст между Темногорским и Ником, увы, был очевиден. Про тайную канцелярию я вряд ли могла догадаться, хотя определённые звоночки были. Как лихо она разобрала наши с Марьяной подозрения — чувствовался опыт.
— Наш роман давно закончился, Сена. Тебе показалось, — промурлыкал этот двуличный мужчина. Я сделала второй шаг. Спрятаться бы от такого
