Ксения Васева
Великий князь и я. Театр
1
— Маменька! — я летела как на крыльях, прижимая к груди заветное письмо. Этот день претендовал на звание самого лучшего в моей жизни! "Неужели чудеса случаются?" — крутилось в голове. Неужели у меня получилось?
Ввиду нашего сложного положения, свои шансы я оценивала скептически. Выиграть в таком конкурсе сельская дурочка не могла априори. "Наверняка у них уже готов победитель", — говорила я себе, — "какой-нибудь столичный франт при деньгах и славе".
Но мама настояла на участии. Она всегда верила в меня больше, чем я сама.
Сегодня пришёл ответ — мой сценарий понравился столичному жюри. Невероятно!..
— Маменька, ты где?! — сию новость было невозможно удержать в тайне. Как назло, маменька куда-то запропастилась. Учитывая небольшие размеры нашей усадьбы, это было по меньшей мере странным. Имение, крестьяне, дворовые — всё давным-давно ушло за долги. У нас осталась только горничная без роду и племени, работавшая за крышу над головой.
Я вдохнула и выдохнула, выставив письмо перед собой. Наш шанс покончить с долгами. В столице крутились капиталы, жили выгодные партии, в столице умели делать деньги на каждом шагу… но как раз денег на столицу у нас не было.
Горничная Аглая незаметно, как нечистая сила, выскользнула навстречу из тёмного коридора. Я едва не заверещала, но она вовремя зажала мой рот ладонью. Ум!.. Хоть бы руки, луком пахнущие, помыла!..
Бояться Аглаю мне и в голову не пришло.
— Простите, барыня, — шёпотом запричитала она, верно оценив мой недовольный взгляд. — Дядюшка ваш приехал, лютует!
Час от часу не легче!
Значит, он опять закрылся с матушкой в кабинете. Подобрав юбки, я бросилась туда. Аглая, хихикая, побежала за мной. Ну, ей-то удобно в мягких тапочках скользить по полу, а я извращалась на каблуках.
Впрочем, крики дяди заглушали любой цокот…
— Довольно, Лизабет, довольно! Я больше не желаю ничего слышать! — рычал он.
— Мы уже обсуждали это, Павел. Тысячу раз. У Сены есть сердечный друг, которого она обещала ждать, — голос мамы звучал непривычно жёстко. В жизни она была мягкой, спокойной и улыбчивой, даже несмотря на невзгоды, но дядя — мастер выводить из себя.
— Друг! Сердечный! — прорычал он. — Какой-то мелкий мастеровой из богом забытой лавки! Ушёл два года назад с рекрутским набором! Ты сама понимаешь, что это чушь! Где Сена и где мальчишка с улицы?!
Я прикусила губу. На самом деле, мы с Фёдором всегда были друзьями, и только перед отъездом он признался в чувствах. Я обещала его ждать, как подруга… а там посмотрим. Мама считала, что Фёдор неплохая партия — работящий, непьющий, без гонору и скандального характера. Я соглашалась с мамой, но замуж меня пока не тянуло.
— Где Сена?.. — с иронией произнесла мама. — Сена живёт в старой ветхой усадьбе, у неё одна горничная, шитые-перешитые платья и крестьянская каша на завтрак. Никто из дворян в глаза нас не видел, да и видеть не захочет! Давай не будем отрицать очевидное! Лучшее для неё сейчас — дождаться Фёдора…
— Какого, какого Фёдора?! Она графиня, аристократка крови! Дворянка! Уже и жених имеется — молодой, красивый князь, а ты упрямишься! Смотри, Лизабет, пойдёшь по миру со свой принципиальностью! Он золотом платит за невесту!
Молодой красивый князь для меня? Откуда, интересно, такой неприхотливый субъект взялся?.. Если речь не о…
— Язычник?! — вскричала матушка, совсем потеряв терпение. Положа руку на сердце, здесь и я вздрогнула. — Ты мою дочь нелюдям продать хочешь?!
— Уважаемые подданные империи…
— Знаю я этих подданных! Вон у нашего бывшего соседа по имению жёны каждый год менялись, и всё нищие дворянки, молодые да румяные! Семь девок в могилу свёл! Ты часом не ему Сенушку отдать хочешь, ирод?!
У меня аж сердечко дрогнуло. В памяти вспыхнула картинка — седой господин с резким голосом, пожирающий красноватым взглядом маменьку. Слава Великому, он был в нашем доме всего один раз!..
Замуж за него?! А может, дядюшку в дальней комнате закрыть на пару месяцев, чтобы в себя пришёл?!..
— Окстись, Лизабет! Он уж помер, кажется! Я в столицу третьего числа ездил, к старому другу, и гость там один сетовал, что приличных невест в столице не найти. Я ему и рассказал про Ксению, показал карточку портретную! Как он на неё смотрел… на смотрины, говорит, жду!
Аглая руки к щекам приложила — дескать, какая удача-то, барыня! За столько лет я научилась понимать её без слов.
Князь — не князь, не хочу я замуж! Особенно за язычника!
Маменька была со мной солидарна:
— Хорошо ты сказки городишь, Павел! Они же нас за людей не считают, эти язычники! Сгноит девочку в темноте да одиночестве, ещё и для чар своих тёмных использует! Если он богатый такой, жену ровню найти не в силах?!
— А влюбился он, влюбился, клянусь тебе! — заблеял дядя, почуяв мамину слабину. — От портрета не отрывался! Мы в прогрессивный век живём! Все предрассудки давно пора оставить в прошлом! Всё! В конце концов, я глава семьи! Едем на смотрины в Руссу!..
— Родную племянницу готов продать за выкуп! — укорила мама под скрип старого стула — видимо, ноги её уже не держали. Дядя назвал такую сумму, что даже мы с Аглаей присвистнули! Для столицы, верно, не самые большие деньги, но и маме, и дяде долги бы погасить хватило!..
Внутри всё сжалось. Маменька обещала мне брак по любви — мол, наши дворянские корни умерли вместе с долгами. А теперь?..
* * *
Понимая, что спор закончился дядиной победой, я бросилась в сад. Нос невыносимо свербел, но сопли я распускать не стала. Глупые страдания и терзания не имели никакой пользы — надо собраться и подумать!
Увы, положение наше было безрадостным как не крути.
Папенька умер, когда мне исполнилось семь. То ли убили, то ли по глупости головой ударился — история умалчивает. Союз родителей отчасти был счастливым, книжным. Она простая горожанка, помощница аптекаря, он вполне себе молодой и пригожий
