своей ипостаси, они не могли допустить, что им, избранным и неприкасаемым, могут давать сдачи. Крушить на своем пути все, что ни попадя, глумиться над беззащитными жертвами, вероятно — получая кайф от всего этого, как от хорошо проделанной работы, бахвалиться перед соратниками — такими же монстрами, как и они — это было в привычке. В Земной привычке. Но здесь была не Земля.
Непонятная злоба собрала всех их здесь, в девятом круге, понуждая эту злобу выплескивать. Точнее, злоба-то, как раз, и была понятна. Она была выдрессирована еще там, при жизни. Вот объекты применения словно бы указывались принудительно, что не давало повода для вкладывания всей души в издевательства и уничтожения. Бездушно черные нападали, без огонька и энтузиазма.
Оно и понятно: ими руководили простоволосые женщины, в обиходе — суки. Может быть, это были самые захудалые судьи, которые практически все без исключения занимались производством горючих брикетов в бассейнах с дьявольскими экскрементами. Случайным образом, выбравшись на просторы красной планеты, они тут же находили себе применение, не отличаясь, впрочем, полководческими талантами. Даже в пекле не бывает без исключений. Ведь каким-то образом оказался Парфёнчиков на сковороде! По недосмотру, наверно, персонала.
Теперь Тойво был на острие ромба, Охвен, продолжая крутить свой цеп, переводил дыхание, Мортен подстраховывал справа. Ну, а Илейка замыкал шествие, как обычно, готовый к любой кулачной схватке.
Каждый в нападавших на них черных видел своего земного врага. Враг этот был неутомим, но пока еще вполне уязвим. Нет больше радости в схватке, когда не беспокоишься о ее последствиях. Главное — победить и уничтожить злодея, не думая ни о каком представительстве государства в виде так называемого «закона».
Любой бандит, обличивший себя властью над прочими — народом, как он его называет — первым делом придумывает свои законы. За их нарушение — беспощадная кара. Сам бандит, нарушая свой же закон, или позволяя своим холуям это делать, руководствуется неким правом, которое представляется, как «специальный» закон. Ему или им это можно ввиду каких-то особых обстоятельств. Прочие, народ — опять беспощадно караются.
В преисподней такое уже не прокатывает. Там бандиты, которые устанавливали по жизни свои государства, ползают по дну бесовых туалетов, мучаются удушьем и пережевывают навоз. А по их головам топчутся холуи, будь то судьи, будь то дэпутаты или прокуроры, или таможенные, налоговые и прочие прислужники «закона». И не выбраться им оттуда никогда, разве что временно в редчайших, если вспомнить опять того же Парфёнчикова, случаях.
Вторая волна нападавших была более осторожной, если не сказать: менее уверенной. Еще восемь душ остались лежать, путаясь в ногах у черных. Еще тридцать метров одолел «ромб».
Никто из людей и душ викингов не расслаблялся, ободренные успехом их тактики на первых порах. И правильно делали, потому что вскорости убедились, что среди больших ментов имеются также и очень большие менты.
Два гиганта, убиенные в свое время в разных частях мира по пьянке и после ссоры со мстительной женой, имеющей начальные знания в области применения мышьяка, вышли вперед. Прочие почтительно расступились, а «ромб» замедлился и остановился совсем.
Ну, это мое дело, — сказал Илейка, не очень, впрочем, уверенным голосом. Он не боялся драки даже с такими гигантами, но существовала определенная неуверенность в том, что придется отделиться от их сплоченного коллектива. — Это не будет длиться долго.
Действительно, все решилось в один миг.
Сверху камнем упал Ропот, взвыл, подобно Годзилле и еще для верности постучал себя в грудь кулаками, как Кинг-Конг, а потом схватил обескураженных таким действием гигантов за правые ноги и взмыл вверх. Воины правосудия только поскулили что-то недовольно и улетели.
В Геенну полетел, змей, — сказал кто-то из черных. Они все смотрели вверх, отпрянув от места появления беса.
Бей! — заорал Тойво, и они начали бить.
Случившаяся контратака принесла свои плоды: они продвинулись одним махом еще на сотню метров и теперь были недалеко от возвышавшейся вверх ледяной горы. Черные, дезориентированные внезапным появлением демона, потеряли стройность своих рядов и толику управляемости. Этим было грех не воспользоваться.
Цепы крестили врагов, сдирая с них лица вместе со скулами, ломая руки, пробивая грудные клетки. Илейко вершил свое побоище, приседая под ударами черных, отбивая летящие в лицо кулаки и нанося сам сокрушительные хуки и свинги.
Они оставили за собой пару десятков корчащихся и недвижимых душ, но и сами изрядно запыхались. Следовало перевести дыхание.
Это он тебя нашел, — кивнув в сторону улетевшего Ропота, опустив плечи, сказал Охвен. — Показал, где лед бить. Чувствует тебя, падла.
Ну, что же, мы его за это с Илейкой поцелуем при встрече, — восстанавливая дыхание, ответил Антикайнен.
Он вспомнил силуэт улетавшего беса, и четыре брыкающихся руки, и три сокращающихся ноги, передающих всем внизу свои пламенные приветы. Позвольте, ног должно быть две. В противном случае, за что же он держал извивающегося гиганта правосудия? Впрочем, без разницы — на сковороде или в котле быстро отойдут от воинственного настроения.
Лед под ногами у людей и душ викингов был совершенно плоским без всяких наслоений и торосов, как на катке. По нему можно было скользить, было бы только на чем. Тойво подумал об их баталии, чуть не назвав вслух «ледовой битвой», но вовремя прикусил язык. Неважно, что вспомнилось ему давняя битва рыцарей короля Артура против саксов, а не воспетая идеологами лживая «Чудская повесть», но не хотелось резать слух Илейки неуместным сравнением. Ливу тягостны воспоминания о «ледовом побоище», где предательским образом были уничтожены и спущены под лед все его друзья, ливонские рыцари[80].
Черные пошли на очередной приступ тогда, когда людям и викингам удалось хоть как-то восстановить дыхание и заново выстроиться боевым «ромбом».
Они, как тараканы, — процедил сквозь зубы Мортен. — Сколько ни передави, из щелей еще больше вылезут.
Но теперь им было легче контролировать свой левый фланг, ожидать нападения каких-нибудь специфичных черных скалолазов, обрушившихся сверху, не стоило. Они могли задавить лишь своим количеством. А об этом ни у кого из четверки не было ни малейшего представления.
До упомянутой расщелины в ледяной скале было еще далеко. Может быть, километра два, но это расстояние теперь казалось совершенно непреодолимым. Черные кучковались малыми группами по шесть-семь душ. Когда нападала одна, прочие готовились. Теперь тактика у них изменилась, они больше не мешали друг другу, и это выглядело скорее всего так, будто враги решили измотать людей. Тем, в отличие от викингов, нужно было больше времени на восстановление.
А тут и душа Коли Валуева подоспела. Взамен двух больших черных пришел
