Мир Данте
Том второй
Данте Алигьери
Новая жизнь
Пир
О народном красноречии
Монархия
Стихотворения
Письма
Вопрос о воде и земле
ЖИЗНЬ ДАНТЕ И ЕГО МАЛЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Данте родился во второй половине мая 1265 г. В это время солнце находилось в созвездии Близнецов; это сочетание, как свидетельствует древнейший комментатор к «Божественной Комедии» («Оттимо»), по поверьям, считалось особенно благоприятным для занятий науками и искусствами. В своей поэме Данте обращается к светилам, предвозвестившим его рождение:
О пламенные звезды, о родник
Высоких сил, который возлелеял
Мой гений, будь он мал или велик!
Всходил меж вас, меж вас к закату реял
Отец всего, в чем смертна жизнь, когда
Тосканский воздух на меня повеял.
(«Рай», XXII, 112—117)
В XIII в. еще не велись записи о рождении флорентийских граждан. Поэтому особенно важно астрономическое свидетельство самого Данте. Однако стихи «Рая» не указывают точной даты; можно лишь заключить, что автор «Божественной Комедии» появился на свет между 14 мая и 14 июня. Нотариус сер Пьеро Джардини из равеннского окружения великого флорентийца сказал Боккаччо, что Данте родился в мае. Слова его заслуживают доверия. Год рождения подтвержден «Хроникой» Джованни Виллани. По флорентийскому обычаю Данте был крещен в первую страстную субботу, т. е. 25 марта 1266 г., в баптистерии Сан Джованни. Только там, в сердце Флоренции, спустя много лет Данте желал, чтобы его увенчали поэтическими лаврами по античному обычаю:
В ином руне, в ином величье звонком
Вернусь, поэт, и осенюсь венком,
Там, где крещенье принимал ребенком.
(«Рай», XXV, 7—9)
Он не возвратился на родину. Лавры возложил на его чело посмертно — 14 сентября 1321 г. — сеньор Равенны Гвидо Новелло.
Данте с детства запомнил предание о том, что семья его происходит от римского рода Элизеев, участвовавших в основании Флоренции. Он слышал рассказ о прапрадеде Каччагвиде — «сыне Адама», сопровождавшем в походах на сарацин императора Конрада III (1138—1152). Император посвятил Каччагвиду в рыцари. Доблестный паладин пал в бою с мусульманами. Данте в XVI песни «Рая» называет Каччагвиду «отцом», никогда не упомянув имени своего отца — Алагьеро де'Алигьери. Каччагвида был женат на некой даме из ломбардской семьи Альдигьери да Фонтана. Во Флоренции Альдигьери прозвучало как Аллигьери (с двумя «л»), а затем Алигьери (по-латыни Алагьер). Этим именем, ставшим фамильным, назван был один из сыновей Каччагвиды, потомками которого были дед Данте, Беллинчоне, и отец — Алигьери (второй). Воинственность и непримиримость в борьбе Данте унаследовал от пращура, Каччагвиды, политическую страстность — от деда, Беллинчоне, непримиримого гвельфа, не раз изгонявшегося из Флоренции. Дед вернулся на родину в 1266 г., после поражения императорской партии, когда в бою под Беневентом пал 26 февраля король Сицилии Манфред, сын Фридриха II, и в Неаполе при поддержке папы воцарился Карл Анжуйский. Беллинчоне изучил «трудное искусство возвращаться во Флоренцию», которое его великий потомок так и не постиг. Он с удовольствием наблюдал, как его сторонники разрушают дома гибеллинов, которые были осуждены на изгнание; с тех пор власть во Флоренции окончательно перешла в руки гвельфов. Алигьери второй, отец Данте, человек ничем не примечательный, по-видимому, оставался во Флоренции и в период владычества гибеллинов — он, вероятно, не принимал участия в политической борьбе. Поэтому Данте родился во Флоренции, а не в чужом городе, как впоследствии сын флорентийца-изгнанника Франческо Петрарка.
В юные годы Данте слышал не только легенды о древней Флоренции, которая еще не знала раздоров и наслаждалась патриархальными нравами, но также предания о Фьезоле и о троянских деяниях. Он внимал повестям о кровавых преступлениях, о страшной мести, изгнаниях, тиранах, клятвопреступниках. В «Божественной Комедии» запечатлелись образы ранних лет: непохороненное тело светловолосого короля Манфреда посреди Беневентского поля; предательский взмах меча Бокка дельи Абати, отрубившего руку флорентийскому знаменосцу в роковой для гвельфов битве при Монтаперти (об этом событии 1260 г., может быть, рассказал ему дед); гибеллин Фарината, спасший родной город от разорения. Во Флоренции каждый младенец рождением своим был как бы предопределен стать членом одной из двух враждующих партий. Семья Алигьери в XIII в. была гвельфской. Приверженность гвельфам наиболее влиятельных граждан Флоренции — крупных купцов, промышленников, банкиров, влиятельных юристов — объясняется прежде всего их стремлением отстоять свою финансовую, а следовательно, и политическую независимость от притязаний императорской партии. Поэтому гвельфы Флоренции искали опоры в папском Риме, а с 1266 г. и в Неаполе, где воцарилась Анжуйская династия, враждебная империи; флорентийская купеческая сеньория стремилась также сохранять самые лучшие отношения с французскими королями, так как была связана тысячами уз и финансовыми интересами с Францией, на территории которой скрещивались торговые пути во Фландрию, Бургундию и Англию. Там закупалась шерсть для флорентийских мастерских, продавалось итальянское цветное сукно. Внешней и внутренней политикой флорентийских гвельфов руководили богатые старшие цехи, которые иногда вступали в союз с цехами ремесленников и давали некоторые привилегии своим меньшим братьям. Бесправный плебс (слуги, подмастерья, наемники, мелкие торговцы, чернорабочие), «тощий народ», призывался к политическим выступлениям лишь иногда для борьбы с противником той или иной группировки «жирных», стоявших у власти. В городе издревле обосновались феодалы, выгнанные из своих замков, находившихся на территории Флорентийского графства. Они выстроили в самой Флоренции башни, высота которых определялась постановлениями сеньории. В смутные времена они запирались в своих твердынях, которые становились опорными пунктами уличных боев. Магнаты, к которым причислялись и наиболее древние семьи патрициев, получившие рыцарское достоинство, постоянно были недовольны существовавшими порядками. В зависимости от семейных традиций и обстоятельств они примыкали то к гвельфам, то к гибеллинам. В постоянных распрях с соседними городами магнаты и рыцари были полезны Флорентийской республике как военная сила, но в дни мира права их урезывались расчетливыми купцами. Некоторые из магнатов стремились стать сеньорами и тиранами, как гордый атеист гибеллин Фарината дельи Уберти, с презрением взиравший на Дантов «Ад» (песнь Х), или один из предводителей гвельфов — «большой барон» Форезе Донати. Однако магнатам не удалось основать во Флоренции династию — всю власть, как известно, в начале XV в. захватил «князь купцов» Козимо Медичи.
Политические группировки на родине Данте в XIII в. возникали обычно в зависимости от интересов и домогательств влиятельных лиц, стремившихся к гегемонии. По словам поэта, все было непостоянно во
