Китти, обстановка «Олмакс» не производила столь уж поразительного впечатления. Но влиятельность этих залов определялась не интерьером, и Китти с удовольствием и незамедлительно ощутила на себе их власть.
Мистер Пембертон, стоящий у противоположной стены, заметив троицу, раскрыл рот от изумления и поспешил к ним.
– Мисс Тэлбот, – с восторгом приветствовал он. – Не думал, что встречу вас здесь сегодня.
Китти загадочно улыбнулась.
– Миссис Баррелл была так любезна, что прислала приглашения, – беззаботно сообщила она и отметила, как округлились его глаза, – эта дама, самая устрашающая из патронесс, была наиболее известна снобизмом и высокомерием.
– Безусловно! Я должен рассказать матушке, она водит дружбу с миссис Баррелл и будет рада услышать, что у нас есть общие знакомые. Собственно, матушка говорила, что хотела бы с вами встретиться. Вы посетите бал у Джерси завтра вечером?
«То-то же!» – самодовольно подумала Китти.
– Посетим, – ответила она.
– Вот и прекрасно, – сказал он одобрительно. – Надеюсь, мисс Тэлбот, сегодня вы оставите для меня первый танец? Я бы очень хотел пригласить вас на вальс, если леди-патронессы разрешат.
Он смотрел на нее с безошибочно различимой страстью в глазах.
– Я не против, – откликнулась она тихо.
В «Олмакс» молодой леди позволялось станцевать вальс только в том случае, если ее к этому целенаправленно пригласила одна из патронесс, и получали такое приглашение далеко не все. Но хотя Китти понимала, что подобной чести ей следует ждать с пылом, она не могла сдержать внезапную дрожь. И как она ни старалась преодолеть слабость, однако против собственной воли почувствовала отвращение при мысли о том, что очутится так близко к Пембертону. Разумеется, сам по себе вальс ее привлекал, но она не могла отвернуться от того факта, что в своем воображении танцевала отнюдь не с Пембертоном.
По пути в столовую воздыхатель начал перечислять все связи своей родни – правда, довольно отдаленные – c патронессами «Олмакс», и эта рацея растянулась до конца ужина. Китти в некотором смысле была разочарована, обнаружив, что, в отличие пышных пиров на частных балах, которые она привыкла посещать, «Олмакс» предлагал в качестве угощения лишь тонко нарезанные хлеб и кекс. Поскольку никто вокруг не выказывал удивления, она предположила, что это совершенно естественно (привычки богатых людей оставались для нее загадкой), и улыбнулась при мысли о том, как ее избаловала жизнь в Лондоне.
Китти отделалась от мистера Пембертона сразу после ужина, навязав своего воздыхателя мисс Блум – ей-богу, эта девица перед ней в долгу за помолвку, о которой объявили недавно. Вместе с тетей Дороти Китти двинулась вокруг площадки для танцев, пока их не позвала леди Рэдклифф, стоявшая с лордом Рэдклиффом.
– Миссис Кендалл! – радостно воскликнула вдовствующая графиня, не удостоив вниманием Китти, которая, впрочем, восприняла ненамеренное пренебрежение без обиды.
Леди Рэдклифф и тетя Дороти о чем-то зашептались между собой.
– Мисс Тэлбот, – отвесил приветственный поклон Рэдклифф. – Я мог бы сказать, что был поражен, увидев вас здесь, однако в действительности ваше появление нисколько меня не удивляет. Есть ли на свете хоть что-то, чего вы не в состоянии добиться?
Китти приняла комплимент с улыбкой.
– Это достижение Сесили, можете поверить?
Она рассказала, что произошло. Граф был удивлен.
– Поэзия впервые принесла пользу за все время своего существования? – заключил он. – Боже правый, кто бы мог подумать!
– А ведь я возражала против ее образования, – покаянно подхватила Китти. – Ужасно близоруко с моей стороны. Представления не имела, что миссис Баррелл такая ученая.
– И что вы думаете об этих величественных залах? – спросил он, раскинув руки. – Соответствуют они вашим возвышенным ожиданиям?
– О да, – ответила Китти. – Поверить не могу, что я здесь.
– Знаю, угощение несколько разочаровывает, – произнес он извиняющимся тоном.
– Не так ли? – согласилась она прочувствованно, и они рассмеялись.
– Итак, каковы ваши планы на сегодня? – осведомился Рэдклифф. – Больше никаких притворных обмороков?
– Пока вы держите в узде свой вспыльчивый нрав, в них не будет необходимости.
– Не беспокойтесь, я уже пообещал матери разговаривать только о погоде и здоровье, – заверил он. – Но если ко мне приблизится Пембертон, мое терпение подвергнется серьезному испытанию.
– Вы могли бы попросить у него прощения, – предложила Китти. – Вы вели себя весьма неучтиво.
– Я не способен просить прощения у человека, отрастившего столь гнусные усы, – чопорно уведомил ее Рэдклифф. – Такой шаг противоречит моим моральным устоям. Кроме того, это он выставил себя болваном, а не я.
Китти вздохнула.
– Я надеюсь поработать над его навыками ведения беседы, если мы будем вместе, – призналась она. – Общение с ним было бы значительно более терпимым, не будь он таким…
– Нарциссом, склонным к опасным заблуждениям? – ехидно подсказал Рэдклифф.
– Если бы он больше прислушивался к словам других людей, – поправила она.
– Боюсь, вы мечтаете дотянуться до звезд, – произнес он сочувственно.
– Ах так, вы считаете, что я не справлюсь с этой задачей? – спросила она. – Понимаете ли вы, что я была готова к браку с кем-нибудь намного более неприятным, чем Пембертон?
Его улыбка слегка померкла.
– Я вам верю, – произнес он наконец, – и не считаю, что вы не справитесь. Хотя, признаюсь, мне хотелось бы, чтобы во всем этом предприятии не было… необходимости.
Китти притихла, взволнованная тем, что он расстроил веселье таким весомым заявлением.
– Это было бы возможно в каком-то совершенно другом мире, – сказала она наконец, прочистила горло и опустила глаза, испугавшись, что иначе разговор станет слишком интимным. Едва ли она это выдержит.
– Вы ожидаете сегодня приглашения на вальс? – спросил Рэдклифф после паузы, и Китти мысленно поблагодарила его за смену темы.
– Поживем – увидим, хотя сегодня я считаю это маловероятным, – ответила она, стараясь вложить в голос легкомысленные нотки. – А вы опасаетесь, что леди-патронесса предложит мне вас в качестве партнера? Я не забыла, как решительно вы отказались, когда я пригласила в прошлый раз. Не сомневаюсь, леди Джерси будет шокирована, если вы внезапно броситесь прочь из зала.
Она шутила, но когда их глаза встретились, взор Рэдклиффа был предельно серьезен.
– Склонен думать, мисс Тэлбот, – произнес он медленно, – что, если бы вы пригласили меня сейчас, я ответил бы совершенно иначе.
Они не отрывали глаз друг от друга, и Китти против обыкновения растеряла все мысли, не зная, что сказать. Она позволила себе представить на одно украденное мгновение, каково это было бы – вальсировать с Рэдклиффом, а не с Пембертоном. Это было бы совершенно по-другому. Право, совершенно по-другому!
Неизвестно, сколько они простояли бы так, вслушиваясь в эхо его слов, но узнать это им не было суждено, поскольку кто-то вдруг покашлял, разрушив их грезы. Рядом стоял Пембертон, злобно глядя на графа.
– Мисс Тэлбот,
