честно:
– Вчера купил с рук у одного знакомого. Нравится?
Сандра посмотрела на него с каким-то странным полупрезрением:
– От того, что ты носишь шляпу, ты не становишься джентльменом, Чиро.
– Джентльмены тоже становятся джентльменами не из-за того, что носят шляпы, Сандра. Я всегда хотел носить настоящую шляпу от Борсалино. Белую, с темной лентой, но просто шляпа тоже сгодится.
– Я не думала, что ты такой…
Чиро не удержался и воздел глаза к потолку.
– Это я уже слышал, дорогая. Я такой, какой есть, и я наконец-то начинаю это ценить.
– Ты выглядишь, как зажравшийся, самодовольный лентяй, Чиро.
– Эй, мы вообще-то в одном цеху сегодня работали – я точно не лентяй. Просто я больше не стесняюсь получать удовольствие от жизни.
– Говоришь, как обыкновенный буржуа.
Сандра намеренно пыталась задеть Чиро, и он был готов самую малость поддаться ей:
– «Я не думала, что ты такой…», «Говоришь, как буржуа…» – люди не утюги, Сандра – на них нельзя просто наклеить этикетку и поставить штамп. А по поводу буржуазности… ты вообще видела, на какой машине ездит твой новый друг?
– Ах, вот в чем дело! Ты просто завидуешь Фабриццио!
– Самую малость. Автомобиль у него, что надо!
– И давно ты знаешь?
– Уже неделю. В один из вечеров после нашей ссоры я пришел к тебе домой, чтобы примириться, и увидел, как вы уезжаете вместе.
Чиро замолчал и сделал еще один глоток вина. Сандра явно поставила перед собой задачу сделать ему как можно больнее, поэтому Бертини с интересом ожидал следующего действия девушки.
– И ты ничего не скажешь по этому поводу?
– Неа.
– В этом весь ты. Если бы ты устроил сцену, назвал меня шлюхой, разбил этот бокал, я бы поняла, но ты не делаешь ничего, как всегда!
Чиро не стал устраивать сцену, называть Сандру шлюхой и, уж тем более, он не стал бить бокал.
– А ты на что злишься, Сандра? Ты сама себе на этот вопрос ответь. Ты меньше месяца встречалась с забавным пареньком. Тебе было с ним неплохо, но он оказался размазней неспособным отстаивать собственные взгляды. Тогда ты стала встречаться с успешным состоявшимся мужчиной, который свои взгляды отстоять вполне способен. Размазня ведет себя как размазня и никак не препятствует тебе в твоих новых отношениях, но ты ищешь встречи с ним и теперь злишься на него за то, что ему плевать с кем ты спишь. Еще раз, на что ты злишься?
– На тебя я злюсь, черт тебя дери! На тебя! Как ты все расписал! Да ведь не так же все было! Ты не размазня, ты умный, с тобой интересно, ты был готов слушать мою болтовню часами… А потом ты в один момент все это бросил, стал вести себя, как мерзавец, оскорблять хороших людей… Пропадать с работы на несколько дней… Дьявол! Где ты был в эти дни? Почему не дал о себе знать?! Не смей врать, что был дома – я заходила к тебе, и тебя там не было!
Чиро сделал еще один глоток, на этот раз он хотел спрятаться от взгляда Сандры. Бертини совсем не ожидал подобного поворота. Молодому человеку хотелось рассказать ей правду об этих двух днях, но он не мог себе этого позволить.
– Я ездил к родителям на пару дней. Знакомый доктор сделал мне справку.
– Почему ты не предупредил меня об этом?
– А ты почему не предупредила меня, что идешь на свидание с Пикколо?..
– Да я же просто… Он был таким харизматичным, таким целеустремленным – я не смогла устоять.
Чиро взял руки девушки в свои.
– Послушай, если на третьей неделе романтических отношений один предает другого без оглядки и размышлений, значит, к черту такие отношения. Один человек сказал мне, что я должен сражаться за свое счастье, не опасаясь быть смешным. Я сражался за свое счастье, и мне очень жаль, что этим счастьем оказалась не ты.
– Что же для тебя счастье, Чиро?
Бертини задумался. Последние дни были наполнены для него поражениями и неудачами. Он чувствовал, что изменился после них, но при этом все же остался тем же, кем был. Наконец, Чиро развел руками:
– Я не знаю, Сандра. Но я точно знаю одно – я больше не люблю тебя. Прости меня за это.
Девушка заплакала. Чиро удивился тому, что стал в этой истории злодеем, но, пусть то, что он говорил, и было жестоко, он не лгал. Ему было жаль плакавшую девушку, но он ее не любил. Сандра подняла на него взгляд:
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Ничего не нужно делать, дорогая. Мы посидим еще немного, попьем вина, а потом разойдемся по своим жизням. Ты продолжишь встречаться с Пикколо, я искренне надеюсь, что он действительно стоит твоего внимания, а я пойду в кино. Я очень надеюсь, что мы продолжим общаться и иногда будем проводить вместе вечера за прогулками по городу и болтовней, но большего у нас не будет.
– Почему ты не одернул меня, когда я как дура пустила слюну по этому франту?
– Я попытался, но ты разметала все мои доводы, как прекрасная, грозная фурия…
Сандра постепенно успокаивалась. Наконец, она грустно улыбнулась и произнесла:
– Ты же понимаешь, что мы будем жалеть об этом, Чиро?
– Понимаю. Не сегодня и не завтра, но очень скоро мы почувствуем, что совершили ошибку и будем жалеть о ней до конца жизни, но ведь то же самое произойдет и если мы вновь сойдемся, сделав вид, что ничего не случилось.
– Прощай, Чиро.
– До завтра, дорогая.
Чиро допил вино, расплатился и оставил Сандру в одиночестве. Ему было тяжело, но он не сомневался в истинности своих слов. А еще он искренне желал девушке счастья.
Было уже довольно поздно для прогулок, и Чиро направился в сторону своего дома. Завтра ему предстоял еще один рабочий день, к Риму подступала ночь, откуда-то слева раздавались звуки супружеской ссоры – жизнь текла своим чередом, вовсе не впечатлившись погибшими чувствами двух молодых людей. Бертини вспомнил последние слова, которые сказал Сандре. Только теперь он понял, что они принадлежали не вполне ему и не удержал грустную улыбку: «Она, конечно, не Ингрид Бергман, но ведь и я не Хамфри Богарт…»
– Чао, Чиро!
Бертини отвлекся от размышлений и посмотрел в ту сторону, откуда его звали. Он уже подходил к дому. Его окликнула девушка с завода, которую звали Клаудия. Чиро не очень хорошо ее знал. Клаудия всегда казалась ему очень серьезной и даже хмурой. Во многом это впечатление создавали очки,
