от нервно скалящегося Бральди.
Гостя и его спутников Архимаг Молох принял в своем замке, Примаматер. Барон Сарес со своей семьей поспешил покинуть гостеприимный дом волшебника и отправился в тайное убежище Черного совета. Никто его не задерживал, но Молох провел несколько часов, беседуя с вампиром. После разговора Сарес стал холодным и сосредоточенным, а былая торжественная многословность словно улетучилась в никуда.
Стефан и Вильям просматривали сознание Бральди всего несколько мгновений, но ему пришлось сдержать себя, чтобы не убить лезущих скользкими щупальцами в его душу колдунов.
— Что такое, братья? — сказал Молох, перебирая четки.
После спасения этого вампира у него появилась странная привычка — выкуривать трубку всякий раз, когда предстояло обдумать какой-либо важный момент. Он перебирал яшму, «записывая» мысли и образы на камнях, после чего просматривал их вновь и вновь, пока решение не приходило само собой. А может Лунная Пыль окончательно пропитала его мозг, и старик просто не мог соображать без дозы любимого дурмана.
— Этот парень гораздо сложнее, чем кажется, — сказали «близнецы», прохаживаясь по гостевой зале. Облысевший ковер шуршал под их ногами, а свечи из кабаньего жира вздрагивали при каждом синхронном повороте волшебников-Психиков. — Зеин действительно не шутил, говоря о переменах. Этот вампир старше всех нас вместе взятых.
— Что? — усмехнулась Нефертари. Маска с ее лица перекочевала в тонкие руки, волшебница обмахивалась ей, словно веером, хотя ни жара, ни холода практически не чувствовала. — Братья, вам пора включить хоть одну голову. Старая нежить не возвращается к жизни, это всем известно.
— Не веришь, сестра? Посмотри сама.
Маги взмахнули руками, и хрустальный шар, стоящий в центре круглого стола посреди комнаты, вспыхнул мутной радугой. Нехотя, словно из тягучей смолы, над кристаллом всплывали воспоминания Бральди, рисуя перед зрителями широкую, обрывистую, но насыщенную панораму жизни недавно проснувшегося вампира. Вот Зверь вырывается из скальной породы, летит в город… сражается с Ангусом и побеждает его. На этом месте бывший Барон отвернулся, оскалив зубы. Все эпизоды, что пронеслись перед глазами Бральди, наяву, в бреду, божественном озарении и смерти — все раскрылось перед волшебниками, исказив их усталые, безразличные ко всему лица.
— Верно, братья, весьма занятно, — сказал Молох, выпустив кольцо дыма. Воспоминания Гостя облачились в круг дурмана и мгновенно потухли. — Значит, Зеину попался новый необъяснимый талант. И он согласился вам помочь. — Взгляд Архимага скользнул по Ангусу, Клариссе и Эльзе. — И вы согласились на эту авантюру? Терпеть не могу, когда храмовники оказываются правы. Бральди, Вы не просто носитель Ереси, из-за Вас наступают Прорывы Света. Что же Вы собираетесь делать в Белендаре с такими талантами? Можно наплевать на то, что член Черного совета назначил за Вашу голову награду, но теперь всякий смерд сдаст Вас Инквизиции, лишь заметит на улице.
— Мне кажется, или я везде слышу один и тот же вопрос? — проворчал Бральди, пытаясь восстановить равновесие.
— Тем не менее, вопрос весьма интересный, красавчик, — сказала Нефертари. — Знаешь, если рассудить здраво о сложившейся ситуации, нам следовало бы испепелить тебя на месте. Но…
— … после того, что мы сделали, — продолжил Молох, — мы не можем позволить себе такой роскоши. Как бы ни были преданны нам служители некоторых культов, Епископат, я не сомневаюсь, прекрасно осведомлен о том, что мы сделали, чтобы вытащить вас из сложившейся… ситуации.
— Не говоря уже о доверии Зеина, — вставили «близнецы», не отрывая взгляда от вампира.
— И что же будет дальше, господа Архимаги? — спросил Ангус. Его лицо словно маска, не выражала никаких эмоций — Молох подсыпал в его трубку слишком крепкий дурман.
Хозяин дома на секунду замер, перестав вращать четки. Странный огонек блестел в его глазах, распаляясь и затухая. Вряд ли кто-то мог понять, что сейчас происходит в голове Архимага. Сухие пальцы медленно зашевелились, раскручивая яшмовые бусины в обратном направлении. Зеленое пламя нарастало, готовое вырваться за пределы сознания Молоха. Яшма наращивала темп.
Нефертари с интересом наблюдала за умственными потугами своего названого брата, то надевая, то вновь сбрасывая фарфоровое лицо. Ее явно забавляла сама ситуация, чем бы она ей не грозила. Хитрые, жадные глаза пронзали всех собравшихся насквозь, от чего Эльза плотнее сжимала руку Клариссы, пытаясь отвернуться и от хищного взгляда волшебницы. Даже Барон Ангус, невозмутимый в своем опьянении, прятал помутившийся взоркуда-то за пределы реальности, изредка ухмыляясь и морщась от посещавших его видений. И лишь Бральди, многострадальный кровосос, внезапная проблема всех окрестных владений, невозмутимо, как загнанный зверь, смотрел на нее в упор.
За что же он так не любит магов? — подумала Нефертари. Мягкая, почти заботливая улыбка промелькнула на ее лице, но Бральди словно этого не заметил. Его звериный взгляд продолжал давить на нее, и на какую-то секунду волшебнице стало не по себе. Смешанные чувства. Жуть, интерес и… симпатия? Что же такого могло вздрогнуть в мертвом теле Нефертари? Теплая волна пронзила ее, слабая, как все чувства мертвых волшебников, но такая… теплая. Она не могла подобрать других слов. Слишком много значений имеют эти непонятные цепочки звуков и черточек, и большая их часть потеряла для нее всякий смысл. Может, стоит вспомнить, что значили эти странные слова?
Кларисса уловила этот странный взгляд колдуньи. Придерживая руками голову Эльзы, вампиресса наблюдала, как сражаются без единого выпада ее сородич и одно из самых опасных существ в Белендаре. Странные искры пробегали между Нефертари и Бральди, а может это были настоящие искры, волшебники — странные… люди. Вампир давил на колдунью, пытаясь заставить ее отвернуться, признать поражение, но Нефертари это лишь забавляло. Забинтованные пальцы медленно ползли по подлокотникам украшенного алхимическим золотом стула, словно лаская любимого питомца. И от того Клариссе становилось жутко. Что задумала эта проклятая чародейка?
Абсолютно посторонними, на первый взгляд, в сложившейся ситуации смотрелись Стефано и Вильям, перемещавшиеся по комнате словно в танце, то и дело кивая и подмигивая в два лица уткнувшейся в черное платье своей защитницы Эльзе. Делали она это столь искусно и ловко, что никто другой не смог бы заметить этого немого общения двуликого существа и юной предсказательницы. Ну, разве что Ангус, случайно скользнув несобранным взглядом по этой на удивление тихой картине.
— Черт, как нескладно все получается, — произнес Молох и выпустил густое облако дыма. — Слишком быстро разворачиваются события.
— О чем ты, брат? — спросила Нефертари.
— Мы слишком поторопились объявить о наших планах совету. Теперь все Архимаги знают, что мы замешаны во всей этой кутерьме. И сдается мне, не стоило так сильно доверять нашим братьям и сестрам.
— Я что-то пропустил?
Хлопнув дверью, в комнату вошел Вальдран, звеня и бренча флягами
