и похоже, епископы с их сучьим Богом одерживают верх. Сколько бы Шесемун не колотил и не отрывал уши Бинасу, черный пес раз за разом впивался в него своими могучими челюстями, отрывая вновь и вновь отрастающие куски божественной плоти.
— Быстрее, братья, демон слабеет, — как всегда ровно сказали Стефано и Вильям, хотя волшебники видели, как одновременно колышутся в потоках эфирной силы их тела.
Сбросив останки своих временных заместителей, Молох и Вальдран вступили в круг, сливаясь с общим течением Воли и увидев схватку Богов глазами Шесемуна. Демон действительно чах с каждой секундой. Багряные просветы в золотой шкуре затухали, когти Бога укорачивались, каждый удар давался ему все с большим усилием.
Чего нельзя было сказать о страже мертвых. Черный пес питался силой святого места, на котором стоял храм, и постоянный приток замученных душ притекал к нему ревущим потоком мощи.
— Просыпайся, скотина! — рявкнул Вальдран, впустив в тело Вечного Кутилы всю силу, скопившуюся в Обжоре. — Время убивать!
Поток мертвого пламени взмыл в воздух, словно бичом хлестнув львиноголового Бога по спине, и впился в эфирное тело Шесемуна. Демон взревел, стиснув окрепшими пальцами голову Бинасу. Золотые когти пронзили морду стража мертвых, черный пес разразился пронзительным воплем, никак не сходим с его звериным обличьем. Раненый Бог бился и рвался прочь от Вечного Кутилы, но тот почувствовал в себе новую Волю, и теперь с яростным безумием швырял и вбивал в землю воющего от боли Бинасу.
— Хорошо, братья, мы выстоим! — прошипел Молох. Ему надоело спасать маленьких людей, не способных позаботиться о себе. Настоящая битва — это странная вещь, захватывающая, как трансмутация нескольких элементов в новое соединение. Сера, Соль и Ртуть сливаются вместе, выбрасывая в окружающее пространство энергию, преобразовывая старые первоосновы в новое, могущественное вещество!
Боги рвали и терзали друг друга, уже не разбирая, куда падают их удары и что останется от маленького города под их призрачными стопами. Удача улыбнулась Шесемуну и теперь он, заливаясь громогласным смехом, впился зубами в глотку черного пса. Бинасу кричал и извивался в могучей пасти золотого Бога, пытаясь выцарапать свою фальшивую жизнь из лап Вечного Кутилы.
Силуэт черного пса бледнел и рассыпался градом камней и мертвых человеческих тел. Волшебники почувствовали, как Шесемун наслаждается болью своего павшего противники, как пожирает его заживо, набираясь сил. И как сильно натянулись невидимые поводья в их руках.
— Что происходит?! — взвизгнула Нефертари, сгорбившись, словно под тяжестью нескольких корзин. — Почему он не слушается?!
— Он набрался смелости, — проскрипели «близнецы». Им тоже приходилось несладко. Их пальцы настолько сильно давили на виски, что казалось, древние черепа проломятся под натиском их Воли. — Надо провести изгнание, быстро!
— Не сейчас! — вмешался Молох. — Пусть добьет эту тварь!
— Молох, это того не стоит! — закричал Вальдран, оскалив зубы. — Прогоним его обратно в преисподнюю, а эту псину добьем сами!
— Не говори ерунды, Вальдран! — прошипел Архимаг. — Терпение. Осталось совсем немного.
Магические путы трещали в руках волшебников. Шесемун с громом разорвал тело стража мертвых, и весь мусор, составлявший тело черного пса, обрушился на землю. Вечный Кутила плясал и кричал, знаменуя о своей победе. Тысячи лет он не знал такой сладостной битвы. И как всякий кутила, Шесемун захотел большего. Больше битвы! Больше душ! Вина из мозга поверженных врагов!
— Черт бы тебя побрал, зверюга! — зарычал Молох. — Братья, отзывайте его!
Столп Воли, призвавший в этот мир божественного гостя, сменил направление, и перестал питать Бога, затягивая его обратно в магический узор. Зверь встрепенулся, потянулся назад, но остановился, вцепившись золотыми членами в истерзанную землю.
— Ну давай же! Давай! — скрипел Вальдран. — Возвращайся обратно, сучий ты сын!
Нефертари шептала заклинания, подчиняя духов преисподней, дабы те затянули рвущегося на свободу зверя. Десятки, сотни демонов сплелись в мощные цепи, обхватив зарвавшегося Бога. Шесемун взревел, испуская живое пламя на разрушенный город.
— А, Господи! — закричал Молох. — Именем Иеха единого, наполняющим все сущее, повелеваю тебе, Шесемун, вернись обратно в свои чертоги! Силой Соли, Серы и Ртути Великого, именами всех Сфер и ангелов, управляющих небесным сводом, повелеваю тебе — ИЗЫДИ!
— Оставь это, Молох! — крикнула Нефертари, пытаясь перебить шум беснующегося эфира. — Мы справимся сами!
— Именем того, что построил небо и землю из вечного хаоса, именем Высшего Господа, — не обращая внимания продолжал алхимик, — что правит Волей своей во вселенной, повелеваю тебе, Шесемун — ИЗЫДИ!
В поток духов вмешалась сила, превосходящая всех демонов в своей старине и мощи. Иех, Бог, светлый и темный по Воле своей, не запрещенный Епископатом, но обожаемый всеми народами Белендара, обрушился с серых небес на голову Вечного Кутилы, захватив его в свои невидимые, могучие объятья.
— Продолжай, брат! — застонали Стефано и Вильям, все ниже и ниже склоняясь к земле. Их Воля слабела с каждым мгновением.
— Славой того, что держит в руках своих все воды земные, в чьих глазах сияют солнца небесные, чья Воля простирается дальше звезд, повелеваю тебе, Шесемун — ИЗЫДИ!!!
Могучие путы тянули кричащего Бога назад, в бездну, с каждой секундой вытягивая из него силы. Шесемун рвал и метал, помимо своей воли приближаясь к вечной темнице, где ему предстоит провести целую вечность без еды и развлечений. Золотое облако сжалось, засасываемое водоворотом эфира, все сильнее вливаясь в первоначальное Полотно. Вечный Кутила усыхал, пронзая пламенным взглядом призвавших, а теперь прогоняющих его Архимагов. Невидимая рука заталкивала его в дыру, на другого Бога ему уже не хватит сил.
— Именем Иеха, — голос Молоха отражался в окружающем камне, словно рев тысячи труб, — повелеваю тебе, Шесемун — ИЗЫДИ!!!
Искрящийся Бог издал свой последний крик, выпустив к небу столп ослепительного пламени.
Магический круг успокоился. Эфирные нити, связующие Архимагов, растаяли, и волшебники рухнули на землю, словно марионетки, лишившиеся кукловода. Все было кончено. Все было кончено.
— Знаешь, брат, — прошептала Нефертари, сняв с лица фарфоровую маску. Она никогда не появлялась без нее на людях, но теперь братья-волшебники увидели ее настоящую. Она почти не изменилась после смерти. Черт, подумал Вальдран, глядя на нее, да любая вампирша убила бы за то, чтобы так выглядеть в этих древних, ссохшихся бинтах! — а я даже… на секунду поверила. В Иеха. И вообще… в Богов. Прямо как раньше.
— Это… приходит само, сестра, — сказал Молох, доставая свою трубку и дрожащими пальцами засыпая в нее Лунную Пыль. — Когда-нибудь… Черт, как давно мы не призывали демонов. Теряем хватку. — Вспыхнул зеленый огонек, и Архимаг выдохнул струю смрадного дыма. — Кто-нибудь хочет? У меня на всех хватит.
Глава 19. Нити
— Занятно, — сказали «близнецы», отойдя
