руками, обняв.
Мне так не хватало этой защиты, чтобы закрыться от мыслей, от тревог, от тоски.
— Знаешь, всё это время я пыталась найти выход в мой мир.
— Знаю- только и сказал он.
— У меня не получается.
— Получится. Только у тебя и получится, ведь несколько раз делала это. Нужно подождать.
— Сколько?
— Не знаю. Я помогу, Шила. Будем вместе искать этот выход. Потом дом поставим, потом…
Потом он замолчал и ослабил руки.
— Ты чего? — я обернулась.
Он сидел с закрытыми глазами.
— Устал. Поспать надо.
— Ты совсем не спал? Почему?
— Охранял. Могла себе вред сделать.
Его речь стала замедленной, он сполз на землю с закрытыми глазами. При этом он подтянул меня к себе, накрыл руками, бормоча:
— Будь рядом. Потом пойдем…. Боялся один остаться… как тогда. Нужно разговаривать…
Я замерла, прислушиваясь к его бормотанию. Боялся остаться один как тогда… Когда матери уже не стало, отца забрали ливейлы, а он один испуганный ребенок пробирался к Нуваш, прячась от каждого шороха. И жил с постоянным страхом смерти. И сейчас Ррух, здоровый стражник, способный завалить большое животное руками, снова стал маленьким мальчиком, испытывающим страх.
Я ругала себя за то, что допустила свой срыв и подвергла и себя и его опасности. Я должна впредь контролировать все эмоции, которые испытываю. Должна не только ради себя, но и ради него. Ведь только сейчас я поняла, что и ему может быть страшно. Что он все еще маленький мальчик с половинкой человеческой души. Такой же маленький и испуганный, как и моя отважная девочка.
Мне необходимо понять, что теперь есть не только я, со своими детскими травмами, есть и он, с детскими травмами, с которыми нужно тоже считаться.
Я лежала молча, слушая его спокойное дыхание, пока и меня не сморил сон.
Утром он донес меня до воды, чтобы я смогла привести себя в порядок, ведь меня еще одолевала слабость. Он бурчал, чтобы долго не сидела в воде, потом беззлобно бухтел, когда нёс обратно, что я замерзну. В это день не давал мне заняться делами, ворча, что я еще не пришла в норму. Я пыталась возражать, но его рык быстро усадил меня на место.
Затем он взвалил меня на плечо и понес.
— Гулять- коротко объяснил он.
— Мне-то не очень приятно попой кверху гулять, Ррух.
Тогда он вскинул меня и усадил себе на шею, и пошел дальше.
Я, конечно, была в легком шоке, но промолчала, от его резко изменившегося поведения. Видимо, у него тоже произошло какое-то переосмысление. А отталкивать его, было бы величайшей глупостью, когда мы только-только шли на душевное сближение.
И вот что- мне понравилось ездить на его шее!
***
Когда я выздоровела, мы начали создавать нам мир заново, но уже вместе. Сначала шли к границе… вообще-то я ехала на его шее, а потом возвращались обратно. Я поначалу попыталась помочь со стройкой, но была рыком отправлена отдыхать.
И такая жизнь мне нравилась больше. Когда обо мне заботятся. Я тоже старалась проявлять заботу, чтобы он чувствовал то же самое, что и я сейчас. И я заметила, что мы стали спокойнее, словно защита и забота вовремя гасили в нас страхи и тревогу.
И вот еще что- Ррух начал спрашивать меня как строить дом, то есть к нему пришло понимание, что в этом доме будут жить два человека, получеловека то есть. Ведь первый был словно только для него, его воспоминания, его реализация в попытке вернуться в детство, к родителям, где была его защита.
Я же высказала только свои пожелания на счет веранды и балкона, а в остальном я дала ему полную свободу. Э-э-э-э-х, надо было видеть его довольное лицо.
В общем- то жизнь и вправду налаживалась. Вот теперь уже по настоящему, как мне казалось.
Однажды на прогулке Ррух замер, неловко помялся на месте и аккуратно поставил меня на ноги.
— Стой здесь. Я сейчас- сдавленным голосом сказал он, и убежал.
Это чего это такое? Что-то новенькое появилось в его поведении. Когда он вернулся, я не спросила его ни о чём, видя его некоторое смущение. Но когда это повторилось еще несколько раз, я, наконец, решилась на разговор.
— Ррух, что с тобой происходит?
Он посмотрел по сторонам, избегая прямого взгляда на меня, потом переступил с ноги на ногу, и лишь потом произнес:
— Это самое.
— Что самое?
— Это!
Он как-то загадочно помахал руками в воздухе.
— Так, мы вроде договорились все обсуждать. Так, как изъясняешься ты, мне не понятно. Говори как есть.
Он снова отвел взгляд.
— Тело. Того самого. Все поднимается. Уходить надо….
Вот тебе раз! И как это расшифровать?
— А если бы, да кабы. А ну быстро говори нормально! — я начала злиться.
— Тело на тебя реагирует. Желание появляется как у мужчин к женщинам.
— Ну вот. Теперь все понятно. А то ни бе, ни ме, ни кукареку. Получается, у тебя, как у всех нормальных мужчин появляется сексуальное влечение. И это тоже нормальное физиологическое…
Я замерла с поднятыми руками. Как это? На меня у него того самого?
Я закашляла.
— На меня? Ты уверен? Вроде мы определились, что не можем быть объектами вожделения друг у друга. Или ты меня усатую представляешь? На безрыбье и рак рыба?
Он отрицательно покачал головой. А потом просто развернулся и ушел. Я же осталась стоять на месте, слегка ошарашенная. Да какой уж там слегка, как будто он меня своей дубинкой по башке шандарахнул.
Что делать? А вот ничего не делать! Просто принять к сведению.
Я побродила ещё вдоль границы в раздумьях. Кстати, скоро буду собирать плоды с деревьев. И погода сегодня чудесная. Да, блии-и-н, о чем бы я себя не заставляла думать, мои мысли возвращались в Рруху. Щекотливая ситуация. Если бы здесь был выбор, то ни я, ни он не посмотрели бы друг на друга.
Значит так! Веду себя, как ни в чем не бывало. И продолжаем жить, как было до этого дня. Потому что..
Внезапно я взмыла в небо, и, не успев испугаться, оказалась у Рруха на шее.
— Шила, сделай животное, да побольше. Мяса хочу.
— Насколько больше?
— Раза в два больше того. Нет, еще больше сделай.
— Заказ принят.
И пока мы шли, я немного пофеячила. И буквально несколько мгновений спустя прямо на нас выбежало разъяренное животное. От неожиданности я икнула. Видимо при мерном шаге Рруха, я немного сбила «настройки», так что теперь на нас смотрело нечто странное. Морда
