он еще делал, могла только догадываться.
Это время я пахала как проклятая, расширяя границы мира. А когда приходила, падала и засыпала, чтобы не чувствовать холода. Оказывается, мне не хватает его больших теплых рук. Конечно, только ради того, чтобы не замерзнуть, а не то, что я могу подумать. Хотя… Не буду об этом.
Рукоблуд, ой, Ррух вернулся, как ни в чем не бывало, и снова принялся за стройку. А одним вечером я все же задала ему такой вопрос.
— Скажи, чисто в познавательных целях, почему тебе нравятся эти- я снова приложила пальцы к губам.
— Я тут знаешь, что подумала. Если бы я жила нормальной жизнью среди ливейлов, то я бы выбирала себе пару только из ливейл. Как бы поддаваясь всеобщему мнению. Но если бы жила у отца, то выбрала бы простого человеческого парня. Предполагаю, что ты жил с отцом, когда матери не стало.
Он кивнул.
— А вот если бы, предположим, ты жил с матерью среди людей, то в стороны усатеньких и не посмотрел бы. Так? Получается, что выбираем подобных тем, кто нас окружает. Тогда следующий вопрос- как наши родители нашли друг друга? Я до сих пор понять не могу, чтобы моя мамашка поддалась уговором отца. И как твоя мама не побоялась родить такого богатыря? Зная, что это может сильно ей навредить. Это ж как любила его?
Я вздохнула:
— Вот такие вот дурацкие у меня размышления. Будто ни о чем другом думать нечего.
В следующие дни снова работала. И почувствовала легкое раздражение внутри себя. И Ррух почувствовал моё раздражение. Что порадовало, честно говоря. А то ходит и молчит, паразит такой.
— Что?
— Не знаю. Чего-то хочу, а вот чего…
Он помолчал.
— Ну, ты, это самое, если что, так-то тоже можешь исчезнуть на пару дней.
— Ты об этом? Нет. Другого чего-то.
— Мясо!
Я прямо подпрыгнула на месте.
— Мяско. Такое сочное, вкусное, шкворчащее и хрустящее. Ррух, я жрать хочу нормальной еды, оказывается. Надоела эта зелень, вот видеть её уже не могу. Слушай, может попробовать создать большое животное, а? А потом сожрём его?
Я застонала.
— Я ведь не смогу его есть, Ррух. Что же я своими руками его создам, а потом ты его убивать будешь? Оно будет кричать, не желая умирать. Но как же хочется мяска. Представляю, как тебе тяжело каждый день эту ерунду есть. Что делать, а?
Он сглотнул слюну.
— Терпеть.
— Всю жизнь, Ррух?
— Нет, всю жизнь я не согласен терпеть. Не выдержу. Тебя ночью сожру.
— Эй, эй. Не нужно угроз. Не забывай, что к мясу еще и специи нужны. Вот блин, даже живот скрутило. Давай так, я пошла создавать животинку из моего мира, ради всего святого, сделай это тихо. Сюда принеси уже разделанным. Ага?
Получив положительный кивок головы, я удалилась.
Хм, сделаю-ка я кабанчика, шустрого такого, чтобы Ррух побегал за ней. А что, мужик должен охотиться, еду добывать. А тут получается, что всё на мне.
Я ушла в самый дальний угол мира, хорошенько представила животное. А когда закончила, пустила его на вольные хлеба. А пока посмотрю, что я вчера наваяла. Когда нужно было возвращаться, услышала шум ломающихся веток. Что за…?
Ррух промчался мимо меня, вслед за визжащим животным. Ха, рожа-то какая довольная у него. Попозже сделаю животное побольше, чтобы смогло отпор Рруху дать, а то расслабился, понимаешь.
Вечером, едва дождавшись, пока мясо приготовится, мы вгрызлись в него. Рвали его зубами, довольно урчали, облизывали пальцы, по которым стекал жир, и стонали от удовольствия. А потом откинулись на спины, не в силах пошевелиться.
***
Как бы я не хорохорилась, притворяясь, что все хорошо, внутри меня росла тоска. Я не говорила Рруху о том, что каждый день раздвигала границы, не для того, чтобы у нас было много территорий. Я пыталась найти вход или выход в другой мир. Туда, где я всё чаще и чаще находилась своими мыслями.
Ходила вдоль границы этого мира, прислушивалась, пыталась пробиться своей силой. Иногда в отчаянии просто кидалась на невидимую границу, но падала в бессилии. И снова вставала и снова пыталась.
Давай уж вместе, вместе легче
Кидай котомку на плечо
И пыль глотать, и звезд считая,
Нам видно вместе суждено.
И побрели две темные тени
Одна моя, другая печали
Где посох мой, где посох ее
Отличить сумею едва ли.
Изо дня в день мои попытки не увенчивались успехом, и на меня накатило отчаяние. Я больше не могла претворяться, что всё хорошо, не могла. Пока голова еще соображала, я побежала на территорию Рруха, чтобы излить то, что скопилось внутри меня.
Но сорвалась, так и не достигнув своей цели.
Поняла, что внутри меня словно что-то лопнуло. Я закричала, что есть силы. А дальше я уже не соображала, что делаю. Внутри меня пылал такой пожар, который выжигал меня изнутри, от которого я не могла избавиться, пока не погрузилась в беспамятство.
Там, в беспамятстве, меня продолжало что-то терзать. Чудились тени, знакомые голоса, зовущие издалека, эхом проносящиеся мимо. Раскаленные руки, от которых не было спасения. Я ныряла в душную пустоту, а возвращаясь из нее, не находила облегчения. И я снова кричала, выталкивая тоску, свои несбывшиеся надежды, пока снова не погружалась в беспамятство. И это длилось бесконечно. Пока в один миг, я не открыла глаза.
Ррух сидел возле потрескивающего костра, вороша догорающие поленья. Его плечи были опущены, словно он перетаскал сотню здоровых бревен. И эта усталость на его лице..
Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. И странно, что он не проявил никаких эмоций, словно они умерли в нём. Мы молча смотрели друг на друга, пока я просто не подняла руку, приветствуя его.
Он молча поднес миску с водой, приподнял мою голову и напоил.
— Что со мной? Долго я лежу?
— Семь солнц- устало произнес он.
— Что? Так долго? А ты?
Он промолчал.
— Прости.
И тут мой взгляд прошелся по окрестностям, и вот тут мне стало действительно жутко. Дома, который так бережно строил Ррух, не было. На его месте валялись только обломанные бревна. Да и деревьев, ранее окружавших нашу поляну, тоже не было.
— Дура ненормальная- простонала я.
— Прости, Ррух, пожалуйста. Не знаю, почему не смогла контролировать себя. Я всё исправлю. Прости- прошептала я и попыталась встать. Но откинулась на спину от слабости.
Он просто подошел ко мне, взял на руки, посадил к себе на колени. А потом закрыл своими большими
