выведет нас на тропинку счастливой и спокойной жизни.
Я так рад, что она смогла пройти через это.
Дура. Но какая смелая, моя маленькая девочка, я всегда знал, что в ней есть этот стержень, хоть она и кажется беззащитной.
Его только нужно было найти, и я нашел.
— Прости меня… — продолжает плакать, дурманя своими глазами. Сотрясается, хрипит. — Я все копалась в себе, думала, как лучшее будет…
— Тебе стало легче, это главное, — глядя на ее испачканное лицо, у меня возникает стойкая ассоциация с бойцовским рингом.
Именно там сейчас побывала Кристина. Только он был намного более жизненным и жёстким, далеко не для всех.
Не зря я так часто дрался. Это прочищает мозги лучше любой терапии и успокоительных.
Делает из тебя решительного человека, того, которого не запугать.
Кажется, что прошел через живительный источник, в голове становится ясно, и ни одна поганая мысль тебя не беспокоит.
Думаешь лучше, лучше себя чувствуешь. У нее сейчас те же ощущения, вижу зажегшейся огонек в глазах.
Огонёк жизни, что я так мечтал увидеть, тот самый огонёк, что видел в нашу первую встречу.
Именно в такую я влюбился с первой секунды, как только увидел, в живую и настоящую.
Готовую убежать от насильника, а не принять его с покаянием.
Моя Кристина вернулась, а значит, все было не зря.
— Почему ты как смотришь? — спрашивает тихо, хрипло, обрабатывая кровавые раны антисептиком.
Словно и не знает почему. Несмотря на всю грязь, что произошла, она все равно мой свет.
— Потому что люблю тебя.
— Ты полюбил меня, когда я расправилась с этим подонком? — усмехается и хочет обтереть себя, но я забираю салфетку и принимаюсь стирать кровь с ее лица сам.
— Я давно полюбил тебя и рад, что ты вернулась ко мне, — шепчу, поднимаясь над ней, продолжаю стирать пятна крови и случайно подцепляю рваную футболку.
В момент воздух между нами становится заряженным, я чувствую ее тяжелое дыхание, вперемешку с моим.
Хочу ее, прямо здесь и сейчас и вижу по ошалелому взгляду ответное желание, что затапливает нас обоих.
— Руслан... — шепчет она тихо, упирает руки мне в грудь, но не отталкивает, а только берет за ткань футболки и подтягивает ближе. — Поцелуй меня. Так, как всегда хотел.
Боюсь напугать, боюсь снова увидеть страх в ее глазах, но если она хочет, то я сделаю все, что взбредёт ей в голову, и даже больше.
Я убью ради неё, как она за меня.
Затрахаю так сильно, что будет просить о пощаде, или же добавки, судя по этому уверенному взгляду.
— Если я поцелую, остановиться не смогу.
— И не надо. Будь собой. Будь собой, мой Зверь, — улыбается она шальной улыбкой, и сама тянется к шее, обнимая, а я радуюсь, что с поляны все ушли, и скоро Кристина начнет кричать совсем не от ужаса.
Глава 46
Если тебя сжигают заживо и дают в руки пистолет, разве ты не убьешь себя?
Разве не застрелишься, чтобы не мучиться?
Ведь твоя смерть — это уже неизбежность.
Для меня жизнь без Руслана и есть смерть, она без него не имеет ни грамма смысла.
Мне ничего не стоило поднять руку и выстрелить в висок себе или кому-либо еще.
Душа умирала в данный момент, изливаясь кровью на последних вздохах.
Но мерзкая улыбка Ломоносова что-то переключила во мне.
Словно щёлкнул переключатель.
Темнота. Вспышка. Громкий, противный звук в ушах.
Кадрами пронеслось прошлое, смешиваясь с настоящим, путая сознание.
Я вспомнила, как те ублюдки мерзко улыбались, а я лежала.
Просто лежала и принимала свою участь, как когда-то учила мать. И когда меня полностью затягивало во тьму, я не противилась ей. Нет. Только радовалась, что она рядом со мной.
Лишь бы не чувствовать боли, но боль настигла все равно.
Почему же я не вцепилась в глотки тем, кто убил моего любимого, как я тогда считала?
Лучше умереть в борьбе, чем униженно принимать страшную участь.
Почему бы мне не бороться с ним прямо сейчас?
Почему бы мне не убить людей с факелами?
С этими мыслями внутри что-то рвется.
Пушечный залп, меняющий сознание. И вот ноги сами несут меня вперед, руки сами тянутся к лицу ублюдка, ногти сами впиваются в мягкую бледную кожу, а зубы смыкаются на его плоти.
Я обезумела, сбросила все оковы, которые сдерживали столько времени.
А главное, мне так хорошо, так тепло на душе от осознания того, что я победила.
Я их победила!
Всех их, черт побери, а самое главное победила себя.
Но еще лучше становится, когда понимаю, что Руслан не умер, а на его теле лишь ушибы.
Не умер. Живой. Мой Руслан. Мой Зверь.
Радость пронеслась по всему телу, и счастье от осознания, что он в порядке.
Старуха с косой все же не забрала моего мужчину.
Дала нам ещё один шанс.
И нет больше запретов, нет больше желания умереть, нет больше сомнений.
Есть лишь чистая, не замутнённая любовь, от его горячих касаний стремительно перетекающая в похоть.
Она щиплет все тело, стреляет импульсом между ног, и мне уже становится все равно.
Где, на чем, как.
Сейчас самое важное просто быть с ним. Просто чувствовать его в себе.
Ближе. Еще ближе.
Хочу, чтобы он заполнил меня до краев, был полностью моим в это мгновение, и плевать на все остальное.
— Кристина… Давай доедем до дома, — просит он, но меня уже не остановить.
Не хочу, чтобы вспыхнувшая, безудержная страсть между нами исчезла, ведь это испортит момент.
Я дергаю его ремень, сама сдираю с себя верх, представляя возбужденную грудь его жадному взгляду.
И вижу, вижу, как он теряется во мраке порока и собственной одержимости.
Мы оба в нем тонем, захлебываемся, но даже не думаем сопротивляться этому наваждению.
Он подхватывает меня за бедра, хватает свою кофту и стремительным шагом удаляется от места побоища.
Дальше, ещё дальше, вглубь...
Мне нет дела до того, куда тащит, главное, что не отпускает.
Закрываю глаза и целую сама.
Именно так, как хочу, яростно, несдержанно, так жадно, что воздуха становится все меньше, и легкие вспыхивают пламенем.
Держусь руками и скольжу языком по его губам. Не успеваю сделать вдох, как он толкает язык в меня и практически насилует.
Это правильно. Это великолепно, находиться в его надежных руках и быть в его власти.
Быть
