понимают, значит, все снова должно быть хорошо.
Я бросаюсь в ванную и закрываю за собой дверь. Прижимаясь к ней спиной, я опускаюсь на задницу, пытаясь бороться со слезами.
Это все еще причиняет боль.
Я не могу просто стереть все свои чувства.
Я не могу просто забыть, как Армани смотрел на меня.
Не могу забыть, что на одну ночь он меня не любил.
Для него было так легко перейти от любви к ненависти. Я никогда не смогу так поступить с ним.
Даже когда я думала, что он преследует меня, чтобы убить, я все еще любила его.
Я бы любила его, даже если бы он застрелил меня.
С моим последним вздохом.
Глава 40
Армани
Уже почти полночь, а Тиана все еще сидит в гостиной, притворяясь, что смотрит телевизор.
Миша уже давно лег спать, а я сижу слишком далеко от жены, которая не удостаивает меня своим вниманием.
Хотя я понимаю почему. Она имеет полное право на меня злиться.
Я буду пресмыкаться до конца своей жизни, если этого потребуется, но я верну ее.
Мой взгляд перемещается на Тиану, и я ловлю ее взгляд, прежде чем она быстро отворачивается к телевизору.
— Ты не устала? — спрашиваю я.
— Можешь ложиться спать, если хочешь, — отвечает она.
— Тебе нужен отдых. У тебя были сумасшедшие два дня. Все эти стрессы не пойдут на пользу ребенку.
Она вздыхает, выключает телевизор и идет в нашу спальню. Забираясь под одеяло, она поворачивается спиной к моей стороне кровати и натягивает одеяло так высоко, что оно почти накрывает ее голову.
Я выхожу из комнаты, чтобы убедиться, что все двери заперты, и выключаю свет, прежде чем вернуться и забраться в постель. Тиана по-прежнему лежит ко мне спиной, давая понять, что не хочет, чтобы я к ней прикасался.
Я лежу на спине и смотрю в потолок, минуты тикают, превращаясь в час. Я слушаю, как моя жена засыпает, и расслабляюсь, когда ей удается немного отдохнуть.
Ей просто нужно время.
Тиана переворачивается на спину, закидывая руку за голову, как она всегда это делает. Уголок моего рта приподнимается, и я жду еще немного, прежде чем придвинуться ближе. Осторожно, чтобы не разбудить ее, я накрываю ее своим телом и прижимаюсь лицом к ее шее.
Вдыхая ее аромат, я наконец-то обретаю покой.
Я обнимаю ее и молча обещаю никогда больше не отпускать.
Я чувствую ее руку у себя на затылке и, закрыв глаза, шепчу:
— Спасибо.
Она прижимается ко мне, и я чувствую, как она дергается. Ее дыхание согревает мое плечо, прежде чем я чувствую влагу слезинки.
Я обнимаю ее крепче и начинаю покрывать поцелуями ее волосы и шею.
— Я никогда больше не буду сомневаться в тебе. Обещаю, что исправлю причиненный мною вред.
Она кивает мне.
— У нас будет ребенок, — бормочу я.
Она снова кивает.
— Ненавижу, что испортил сюрприз.
Она немного отстраняется, и наши взгляды встречаются.
— Ты видел тесты?
— Да.
Душевная боль, которую я причинил ей, все еще жива на ее лице, когда она шепчет:
— Ты напугал меня. Откуда мне знать, что, когда бы мы ни поссорились, ты снова не выйдешь из себя?
— Потому что я скорее умру, чем снова причиню тебе такую боль. Тот, кто нацелился на нас, должен знать, как я отношусь к неверности. Они использовали против меня идеальное оружие.
— Кто ненавидит тебя так сильно, что пытается разлучить нас?
— У меня много врагов. Это может быть любой из ублюдков.
Ее глаза сияют в скудном лунном свете, падающем через окна.
— Мы здесь в безопасности?
— Я не уйду от тебя, пока не убью этого ублюдка. Миша тоже ненадолго останется. — Я кладу голову на ладонь и смотрю на нее сверху вниз. — Как думаешь, ты сможешь меня простить?
— Я борюсь не с тем, чтобы простить.
— Скажи мне, с чем ты борешься.
Она поворачивается на бок, лицом ко мне, и я чувствую ее дыхание на своей груди.
— Дело в том, что ты меня ненавидел. Тебе было так легко разлюбить меня.
Иисус.
Прежде чем я успеваю ее поправить, она продолжает:
— Когда ты гнался за мной по лесу, и я думала, что ты собираешься убить меня, я все еще любила тебя.
Мое сердце колотится в груди.
— Любила?
— Люблю.
Положив палец под ее подбородок, я приподнимаю ее лицо, чтобы она посмотрела на меня.
— Я никогда не ненавидел тебя, bella. Я был зол.
— Я видела это в твоих глазах.
— Мне было противно слышать запись, где ты с другим мужчиной. Именно это убивало меня. Даже если я думал, что ты предала меня, я все равно любил тебя.
— Это было травмирующе — слышать свой голос в такой интимной обстановке с незнакомцем.
Я притягиваю ее к себе и целую в плечо.
— Я найду того, кто стоит за этим, и убью ублюдка. Обещаю, я заставлю его страдать в миллион раз больше, чем страдали мы.
Внезапно мой телефон начинает звонить, и я тянусь к прикроватной тумбочке. Не узнав номер, я отвечаю:
— Де Сантис.
— Скажите мне, мистер Де Сантис, каково это, когда кто-то наебывает вас? — Сильный русский акцент заставляет меня выпрямиться в постели, и я пытаюсь вспомнить, где я слышал его раньше. — Вы с Мишей выставили меня дураком. Этого я не могу простить.
Madre di Dio.
— Макаров, — рычу я имя ублюдка. — Я предполагал, что ты можешь стоять за этим, но никогда на самом деле не думал, что ты окажешься такой сукой, потеряв женщину, которая тебе с самого начала была не нужна.
Тиана резко выпрямляется, ее глаза широко раскрыты и смотрят на меня.
— Меня волнует не женщина. А моя репутация.
— Ты начал войну не с тем человеком из-за такой тривиальной вещи, как твоя репутация.
Макаров усмехается.
— Ты мелкая рыбешка в море для акул, парень.
Я получу удовольствие, убивая тебя, ублюдок.
— Пиранья может причинить больше вреда, чем акула, ублюдок, — говорю я, прежде чем закончить разговор и быстро набрать номер Луки.
— Армани? — отвечает он с беспокойством в голосе.
— Макаров издевался над моей женой. Я звоню вам из вежливости, чтобы сообщить, что планирую его убить.
— Что он сделал?
— Он обставил все так, будто у нее был роман, и приставил к ней мужчину, который следил за ней. Этот ублюдок стрелял в нее. — Я даже не удосуживаюсь сказать ему, что этот человек также пытался убрать меня.
— Cristo, — ругается Лука. — Дай мне поговорить с Виктором. Ты не
