он.
Боже Милостивый.
Я бросаюсь к Армани, выставив руки между Мишей и мной.
— Сохраняй спокойствие.
В его глазах нет ничего, кроме яростной бури, когда он шипит:
— Не говори мне, блять, сохранять спокойствие.
— Миша! — Кричу я, когда он тянется через меня, чтобы дотянуться до Армани. — Я беременна!
Мой брат замирает, и переводит взгляд на меня. Мгновенно его лицо меняется с сердитого на удивленное.
— Ты беременна?
Я быстро киваю.
— Поэтому, пожалуйста, не убивай отца моего ребенка.
Миша притягивает меня к своей груди, обнимая безумно сильно, затем похлопывает Армани по плечу, как будто секунду назад не хотел его убить.
Эти мужчины прикончат меня.
— Поздравляю, — говорит Миша с широкой улыбкой. — Я стану дядей.
Желая выбраться из леса, я напоминаю ему:
— Где тело?
— Сюда.
Мы снова начинаем идти, и когда Армани пристраивается рядом со мной, я придвигаюсь ближе к Мише.
Может, он больше и не хочет меня убивать, но это не значит, что я смирилась с тем, что произошло.
Наконец мы добираемся до тела, но я не узнаю человека.
Мы втроем смотрим на мертвеца, затем Миша бормочет:
— Кто он, блять, такой?
— Понятия не имею. — Присев на корточки, Армани похлопывает по телу и вытаскивает бумажник. Он открывает его и проверяет все карточки. — Джованни Сибилия?
— Никогда о нем не слышал, — говорит Миша.
Просто чтобы внести ясность, я бормочу:
— Я тоже.
Армани поднимается на ноги, затем встречается со мной взглядом. Удар его напряженных глаз заставляет меня отступить на шаг.
Вчера они были полны ненависти.
— Мы так и будем стоять здесь весь день, пока вы двое пялитесь друг на друга? — Спрашивает Миша. — Пойдем домой.
Я отворачиваюсь.
— В какой дом?
На мгновение воцаряется тишина, прежде чем Армани шепчет:
— Наш.
Я качаю головой.
— Нет. — Отойдя от мужчин, я пробираюсь сквозь деревья, выхожу на дорогу. Проверяя, нет ли движения, я перехожу улицу и направляюсь ко входу в хостел.
Он мне не доверял.
Из-за его действий мы могли потерять нашего ребенка.
Он причинил мне боль.
— Тиана, — говорит Армани, когда я выхожу через черный ход и направляюсь к озеру.
Дойдя до озера, я останавливаюсь и сажусь на траву. Армани приседает передо мной, и я отворачиваю от него лицо.
— Прости меня, bella.
Я качаю головой, вся душевная боль и страх, которые я испытывала из-за него, слишком сильно бурлят в моей груди.
— Tesoro mia, — шепчет он.
Когда он пытается дотянуться до моего лица, я отталкиваю его руку и свирепо смотрю на него.
— Мои слова ничего не значили прошлой ночью. Твои ничего не значат сегодня.
Армани садится и кладет руку на колено. Он наклоняется вперед.
— Пожалуйста, посмотри на меня.
Я смотрю на него, чтобы он увидел, как сильно он меня обидел.
Вижу, как моя боль отражается на его лице, когда он говорит:
— Мне так чертовски жаль.
Я прижимаю ладонь к сердцу.
— Я понимаю, почему ты злился. Я даже понимаю, почему ты мне не поверил. Но я не могу смириться с тем, что ты направил на меня заряженное оружие.
Он кивает, чувство вины застывает на его лице.
— То, что я сделал, непростительно, но я бы никогда не нажал на курок.
— И от этого мне должно стать легче?
Он качает головой, затем оглядывает нас, прежде чем снова посмотреть на меня.
— Здесь небезопасно. Пожалуйста, мы можем пойти домой?
Я не должна, но не могу удержаться, чтобы не спросить:
— Как я могу быть в большей безопасности в твоем доме?
— В нашем доме, — поправляет он меня, затем добавляет: — Там будет Миша.
Мои плечи опускаются, и я смотрю на свои руки, где на пальце все еще красуется его кольцо.
— Что происходит?
— Кто-то нацелился на меня. — Армани поднимается на ноги и протягивает мне руку.
Я колеблюсь, прежде чем вложить свою ладонь в его. Он тянет меня вверх, и прежде чем я обретаю равновесие, притягивает к своей груди, и его руки обвиваются вокруг меня.
— Не надо, — выдыхаю я, чувствуя, как душевная боль заполняет мою грудь.
Он целует мои волосы.
— Прости, amore mia. Пожалуйста, дай мне шанс исправить то, что я сломал.
Я толкаю его в грудь и чувствую его нежелание, когда он отпускает меня.
— Мне нужно время, — бормочу я.
— Я дам тебе столько времени, сколько тебе нужно. Просто пойдем со мной домой.
Я могу злиться на него, но это не мешает мне кивнуть.
Мы возвращаемся, пока Миша наблюдает за нами из хостела. Когда мы подходим к нему, я говорю:
— Мне нужно забрать свой багаж.
Они следуют за мной в комнату, и я замечаю страдальческое выражение на лице Армани, когда он видит, где я спала прошлой ночью.
Он подходит, чтобы забрать у меня сумку, а потом меня выпроваживают из хостела.
К тому времени, как мы добираемся домой, уже темно, и мы все вымотаны. Я немного поспала в поезде, но это не сильно помогло.
Я быстро готовлю гостевую комнату для Миши, затем иду на кухню варить кофе.
Увидев разбитую чашку и беспорядок на полу, я хватаю бумажные полотенца и смачиваю их под краном.
— Я уберу, — говорит Армани, входя на кухню.
Он забирает у меня полотенца и, присев на корточки у моих ног, моет пол. Я только собираюсь сделать шаг назад, когда он хватает меня за бедро. Опускаясь на колени, он прижимается лбом к моему животу.
— Прости меня, bella, — выдыхает он, прежде чем поцеловать то место, где растет наш ребенок.
Я только собираюсь положить руку ему на голову, когда Миша входит в кухню, бормоча:
— Не прощай его.
Я отворачиваюсь от Армани и беру из буфета три чашки.
Армани продолжает убирать беспорядок на полу, выбрасывает полотенца в мусорное ведро, затем смотрит на Мишу.
— Давай поговорим в гостиной.
Я смотрю на мужчин, когда они выходят из кухни, и начинаю беспокоиться, не собираются ли они подраться.
Когда их кофе готов, я несу чашки в гостиную и слышу, как Армани говорит:
— Я знаю, что моему поступку нет оправдания, но я сошел с ума, думая, что она была с другим мужчиной. Что бы ты сделал, если бы это была Аврора?
Я останавливаюсь в коридоре и бесстыдно подслушиваю.
— Как твой друг, я понимаю, к чему ты клонишь. Но как брат Тианы, я чертовски зол.
— Я понимаю, — отвечает Армани.
Я закатываю глаза и иду в гостиную.
— Все все понимают. Вот ваш кофе. — Я ставлю его на стол и снова выхожу из комнаты.
Все все
