сражения, не отдавая при этом инициативы противнику. По приказу генерала систематически портились дороги и мосты, в лесах устраивались завалы, деревни укреплялись и т. п.
Турки вновь призывали к действиям Шамиля. Султан отправил ему знамя и особую медаль и пообещал передать имаму после взятия Тифлиса во владение Закавказье. 19 (31) октября Омер-паша прибыл в Сухум, где попытался склонить на свою сторону абхазов и их старейшин, за исключением князя Михаила, с которым Омер публично перекинулся только несколькими словами, и притом на русском. По приказу командующего турки расплачивались за все продукты деньгами, абхазам продемонстрировали 12 русских солдат, взятых в плен под Севастополем. От слов Омер перешел к делам. Он начал наступление на столицу наместничества. 25 октября (6 ноября) 1855 г. на реке Ингури турецкую армию встретили 6 русских рот, 2 сотни казаков при 4 орудиях и несколько сотен мингрельских ополченцев. Две тысячи оборонявшихся сдерживали наступление почти двадцати тысяч турок, вооруженных к тому же и более лучшим стрелковым оружием. Бой носил исключительно упорный характер, три орудия пришлось оставить, так как лошади были перебиты. Командовавший русскими войсками Багратион-Мухранский в последний момент лично повел казаков в контратаку, что заставило турок прекратить наступление — они подумали, что к русским подошло подкрепление.
«Называть поименно храбрых, — докладывал Багратион-Мухранский, — значило бы представить списки всех офицеров, участвовавших в бою». Генерал не был уверен в ополчении, значительная часть которого действительно разбежалась после боя, и счел за лучшее отступить. 7 (19) ноября турки взяли столицу Мингрелии Зугдиди, однако здесь они не встретили ожидаемого радушного приема. Вдовствующая княгиня Екатерина Дадиани, правившая княжеством в малолетство сына, была волевой женщиной. Наступление на Тифлис оказалось отнюдь не легким ударом по оголенному флангу Кавказской армии. Свою роль сыграли большие потери под Ингури, 25 ноября (7 декабря), ровно через месяц после этого боя, турецкое наступление остановилось. Турецкий успех на Ингури и взятие резиденции мингрельских князей Дадиани — всё это поначалу произвело весьма сильное впечатление в княжестве. Люди массами бежали прочь от наступающей армии. Омер-паша попытался установить порядок в Зугдиди, под охрану была поставлена церковь, запрещены грабежи. Тем не менее несколько сотен добровольцев-башибузуков из Абхазии начали вырезать оставшихся крестьян и красть детей, которых они переправляли для продажи в Сухум. В Имеретии поначалу также началась паника. Резко упала стоимость бумажных денег и недвижимости, выросли цены на продовольствие.
Илл. 93 Уильям Симпсон. Оборона Карса
Для того, чтобы усилить Гурийский отряд, Муравьев направил на помощь Мухранскому все свободные силы и объявил о сборе ополчения. Колебания жителей Мингрелии были преодолены, когда они увидели во главе ополчения свою княгиню и ее детей. В лесистых горах мингрельское ополчение оказало туркам упорное сопротивление. Княгиня игнорировала предложения союзников присоединиться к ним и возглавить «независимую» Мингрелию (необходимо отметить, что при этом она была не в восторге от действий Багратиона-Мухранского, разорявшего пути движения турок). Гурийцы и имеретинцы были настроены твердо и решительно — они оставались верными России. Между тем в 1841 г. здесь имело место восстание. Причиной его были неумелые действия местной администрации по введению здесь картошки, совершенно ненужной в данном климате, и попытке замены натуральных податей денежными сборами — мера абсолютно бессмысленная при почти полном отсутствии торговли. Впрочем, оно было быстро подавлено и по счастью не имело последствий. Население Грузии бралось за оружие и помогало русским. Что касается черкесов, то они прислали на помощь Омер-паше 11 всадников. Турки были вынуждены остановиться.
Скверные дороги, дожди, грязь, эпидемии лихорадки и тиф — всё это, по воспоминаниям адъютанта турецкого командующего, исключало возможность быстрого движения. По тем же самым причинам в опасность быстрого движения противника в тылу, Муравьев не верил. Сам путь, избранный Омером, то есть движение через Сухум, отделенный от Карса непроходимой для армии горной грядой, а не через Трапезунд, убедил русского генерала в том, что турки пытаются отвлечь его от осады простой демонстрацией. Местные условия исключали возможность создания реальной угрозы Тифлису, уход русской армии от Карса не делал неизбежным встречу с армией Омер-паши, так как она могла легко отступить к портам и даже эвакуироваться до подхода главных русских сил. В результате Муравьев предпочел продолжить осаду.
Что касается Омер-паши, то он остановился в 25 верстах от Кутаиса, который поначалу не имел никакого прикрытия. Багратион-Мухранский сумел правильно распорядиться временем. Вскоре сюда подошло небольшое подкрепление во главе с генералом Бебутовым. Небольшой городок с населением в 3,5 тыс. чел. наполнили вооруженные люди. У Кутаиса собралось около 28 тыс. чел. при 30 орудиях — вполне достаточный для остановки турок отряд. Впрочем, Омер-паша не торопился. По шутливому замечанию одного из европейских офицеров его штаба, при средней скорости его движения по прямым дорогам, на которых турки не встречали сопротивления (имелся в виду путь от Сухума до Ингури), им понадобилось бы более 3 месяцев, чтобы пройти 215 верст от Очамчир до Карса. Впрочем, при плотности прикрытия тылов, уже через 20 верст у турецкого главнокомандующего не осталось бы в подчинении ни единого солдата. Реальной угрозы ни Кутаису, ни тем более Тифлису не было. Тем временем в гарнизоне и среди жителей Карса уже начались волнения. Лазы, солдаты из Сирии и Анатолии группами старались вырвать из крепости и уйти по домам. 15 (27) ноября 1855 г. крепость капитулировала.
Это была огромная по значению победа, коренным образом изменявшая стратегическое положение в Закавказье. «Ваше Императорское Величество! — докладывал 16 (28) ноября Александру II наместник. — Божиею милостию и благословением Вашим, совершилось наше дело. Карс у ног Вашего Величества. Сегодня сдался военно-пленным, изнуренный голодом и нуждами гарнизон сей твердыни Малой Азии. В плену у нас сам главнокомандующий исчезнувшей тридцатитысячной Анатолийской армии, мушир Васиф-паша; кроме его, восемь пашей, много штаб и обер-офицеров и вместе с ними, английский генерал Вильямс со всем его штабом. Взято около 130 пушек и всё оружие. Имею счастие повергнуть к стопам Вашего Императорского Величества двенадцать турецких полковых знамен, крепостной флаг Карса и ключи цитадели».
Новость о капитуляции вызвала большую радость в Тифлисе и Кутаисе. Известие о победе пришло в столицу наместничества 20 ноября (1 декабря). На следующий день в Тифлисе начался огромный праздник. Ликование было всеобщим, все понимали — в войне в Закавказье наметился перелом. Новость об этой победе пришла в Петербург 2 (14) декабря. Еще через два дня по улицам столицы под крики «Ура!» ее жителей и залпы орудий Петропавловской крепости пронесли трофейные знамена. «Весть о занятии войсками нашими Карса, — отмечал в
