головой. — Так, а чё куда? Кому навалять-то?
— Сейчас увидишь… — Поспешив следом за норвежцем, я уже примерно догадывался, как именно он хочет «вскрыть» защиту инкубатора. — Держись рядом.
— Оке-е-ей…
Небольшой участок берега между мостом и длинным пирсом был свободен как от лодок, так и от крабов. Быстро перескочив прибитую заморозком траву, Хард достиг бетонного покрытия пирса первым. И, не отводя глаз от мясного айсберга, остановился, расправив закутанные в клетчатую шерсть жилистые плечи.
Несколько секунд тишину нарушал только доносившийся сверху топот и поскрипывание пружинистых ходуль речных ведьмочек. Вместе с Беллой они тоже торопливо спускались следом за нами:
— Я васё-таки чёго-то не понимаю…
— Тынч! — Ниса ткнула подругу локтем и указала на замершего норвежца. — Карачи!
Чуть отставив Фенрир в сторону, блондин резко прочистил горло. И, сплюнув в воду, вдруг принялся слегка постукивать древком по уложенным на пирс плитам:
— Тум… Ту-ту-тум… Ту-ту-тум… Ту-ту-тум…
Покрытое телами судёнышко пока никак не реагировало на происходящее. И, если не считать лёгких волн самой реки, переплетение тел и конечностей замерло совершенно неподвижно. Словно средневековая гравюра с кошмарными видами кругов Ада.
— Ту-ту-тум… Ту-ту-тум… Ту-ту-тум… — Громкость неторопливого ритма нарастала по мере усиления ударов. — Ту-ту-тум… Ту-ту-тум… Ту-ту-тум…
И тут начал петь сам Хард. Хотя я не сразу смог определить источник этого постепенно нарастающего гудения и поначалу подумал, что к нам спускается дрон девчонок. Но звук определённо шёл из мускулистой груди норвежца:
— Тэк-кур туд-дурр он-ски оф-нир…
Плавно усиливаясь, звук вдруг словно распался на два параллельных тембра. Ломкий мальчишеский баритон начал отрывисто воспроизводить первые слоги отдельных слов. А слегка протяжное окончание незнакомых мне фраз сопровождалось необычным, словно слегка позванивающим гулом — как будто где-то вдалеке набирал обороты реактивный двигатель. Но оба голоса определённо исходили из моего норвежского приятеля. И общая музыкальная картина вскоре начала как нельзя лучше напоминать те мрачные песнопения, которые мы уже слышали возле «Калины»:
— Рог-нир род-хир грим-нир год-лир…
Только если мелодия того хора ассоциировалась у меня с какими-то бескрайними степями, покрытыми волнами ковыля, то набирающий силу суровый гудёж Харда навевал образы ледяных фьордов, холодных тёмных волн и быстро скользящих по ним зубастых драккаров. А их суровые экипажи сейчас будто бы вместе с нами хмуро взирали из-под своих стальных наглазников на облепленный морскими гадами корабль. Готовясь принять любую судьбу в предстоящем сражении с этими свихнувшимися дарами моря, свирепые морские разбойники словно вели этот древний напев грубыми просоленными голосами вместе со своим юным потомком, умудряясь при этом как-то протягивать даже согласные буквы:
— Хиф-фрир хан-нтир ньоль-льстап хад-двир…
Все остальные тоже замерли, прислушиваясь к этому необычному вокалу. Даже бесшабашный Баджер молча стоял рядом со мной, лишь приоткрыв от удивления рот.
— Йольф-фур йаф-хар йор-рун йун-гир…
В то время, как сама природа, казалось, начала реагировать на этот колдовской речитатив. Ветер немного усилился, по глади рейда пронеслась мелкая рябь, а пришвартованные суда вроде бы даже немного качнулись.
И мясной айсберг, наконец-то, тоже отреагировал:
— У-у-ум-м-м-мх-х-х-х… — Чуть слышный выдох сопроводил медленное движение на поверхности полотна из тел. Несколько плешивых голов приподнялись и оглянулись в сторону поющего парня.
— Тэк-кур туд-дурр он-ски оф-нир…
В то время как шаманский речитатив Харда явно перешёл к повтору, его расщеплённый голос уже набрал полную силу. И без того жилистая шея норвежца покрылась сеточкой толстых вен. А ледяные глаза теперь были широко открыты — цепко следя за реакцией инкубатора.
— Рог-нир род-хир грим-нир год-лир…
— Пом… Помогите… — Этот булькающий хрип определённо долетел до нас со стороны буксира. И уже вскоре к нему присоединились другие голоса — разные, но такие же хриплые. — Пожалуйста… Помогите…
— Хиф-фрир хан-нтир ньоль-льстап хад-двир…
— Помоги… — Не успев закончить протяжный стон, один из заражённых вдруг скользнул в воду. И следом тут же отправились ещё несколько тел.
— Йольф-фур йаф-хар йор-рун йун-гир…
Уже через пару секунд крабы посыпались с бортов буксира один за другим. И на освободившихся от них местах вновь проглянула мутная плёнка. Только движение под ней больше не было медленным, а пульсации перестали быть ритмичными. И по интенсивности теперь напоминали скорее судороги, чем сердцебиение.
— Тэк-кур туд-дурр он-ски оф-нир…
Когда раскрасневшийся от натуги Хард пошёл на третий круг своего речитатива, к постукиванию Фенрира вдруг присоединилось отрывистое жужжание гитары:
— Джум-м… Дж-дж-джум-м… Дж-дж-джум-м… Дж-дж-джум-м… — Легко подстроившись под простой ритм, Рикардо встал с приятелем плечом к плечу. И хотя тот, похоже, ещё не замечал этот дружеский аккомпанемент, музыку определённо услышали крабы.
— Помогите!!! — Булькающий хрип тех существ, что ещё оставались на буксире, постепенно превращался в не менее хриплую истерику. А судороги под проступившей поверхностью плёнки явно участились и усилились.
— Джум-м… Дж-дж-джум-м… Дж-дж-джум-м…
— Хэлп! — Среди заражённой братии неожиданно обнаружился даже англоязычный экземпляр. Скользнув в воду следом за сородичами, интурист тут же всплыл обратно и направился за ними в нашу сторону. — Плиз!
При этом подплывающие к пирсу «крабы» почти не использовали руки и ноги, как обычные человеческие пловцы. И хотя их стиль был ближе всего к размашистому баттерфляю, основой движения были вообще не конечности. Бурный разгон явно становился возможен в основном благодаря тем отросткам, которые немедленно выглядывали среди бурунов позади заражённых существ — как только те оказывались в воде. Но тёмные волны Невы, к сожалению или счастью, скрывали от нас подробности физиологии этого процесса.
Когда к древним заклинаниям Харда прибавились вполне современные гитарные рифы, темп пловцов немного снизился. Каждый удар по струнам отражался не только на состоянии мясного айсберга, но и на том, как быстро заражённые твари рулили к нам своими «хвостами». Дёргаясь и запинаясь, самые первые крабы в итоге уходили под воду за десяток метров до опор пирса.
— Тонут, что ли? — Сбоку послышался голос Баджера
— ХЭ-Э-ЭЛП!!! — Выскочив из воды словно дрессированный дельфин, краб-иностранец вдруг шлёпнулся прямо под ноги норвежца. И, вытянув вперёд мокрые лапы, он едва не схватил того за килт. — ХЭ!..
Но, пропев характерный «в-вух», Фенрир пресёк эту попытку замысловатым ударом: быстро развернув древко клинком вниз, Хард подцепил краба серпом за нижнюю челюсть. и, натужно хэкнув, столкнул скользкую тварь обратно в воду:
— Нау файт!!! — Коротко оглянувшись на остальных, парень указал оружием на приближающихся под водой уродцев. — Кил щолингс! — И он тут же вонзил серп в ещё одну тварь,
