— На железнодорожный вокзал.
— Ой, — воскликнула экономная медсестричка, успевшая убедиться в том, что денег в кошельке у Эльзы не густо, и чувствующая неловкость, что взяла плату за пеленки и одеяло, — зачем вам такси! Малышка у вас лёгонькая, в десятке метров за забором остановка трамвая. Он как раз у вокзала круг делает.
Молодая мать, держащая на одной руке дочь, а в другой сумку в которую положила две бутылочки с детским питанием, покинула территорию роддома и направилась к остановке трамвая.
* * *
Ждать электричку пришлось больше часа.
Эльза видела, как улыбаются ей пассажиры, спешащие к своему поезду, и была уверена, что все задуманное у неё получится. Отогнула краешек одеяла, достала бутылочку со смесью, начала кормить дочь, любуясь её крошечным личиком. Подумала:
«А ведь я еще и имени тебе не дала», — загрустила, но ненадолго, тут же найдя оправдание: — «Ничего, мы придумаем имя вместе с твоим отцом!»
* * *
Эльза снова сидела в электричке. Только теперь она ехала в направлении противоположном поселку, в котором жил тот, кто стал отцом её дочери. Она снова и снова прокручивала в памяти события последнего часа.
* * *
Как ни странно, но дорогу от пригородной станции к дому любовника она запомнила прекрасно.
Цветущие сады навевали покой и словно внушали уверенность в том, что все будет хорошо. Не может быть по-другому! Этот великолепный день словно создан для мира и благополучия!
Она сразу узнала своего случайного любовника в мужчине, идущем навстречу. Заулыбалась, усмотрев в этом добрый знак. Словно он специально вышел, чтобы встретить их с дочерью. Заспешила, ускорив шаг.
Они остановились одновременно, словно споткнувшись о невидимую преграду.
— Привет, — сказал танцовщик. — Какими судьбами?
— Вот, — Эльза смотрела не на мужчину, а куда-то вдаль, — приехала, чтобы познакомить тебя с дочерью.
— Какая дочь?! — взвизгнул, отшатнувшись. — Ты о чем?!
— Я забеременела после той ночи, — промямлила Эльза. — Родила в марте. Это твоя дочь!
— Так, — мужчина явно взял себя в руки, — не морочь мне голову! Не нужна мне ни ты, ни твоя дочь!
— Ну как же? — растерялась женщина. — Это твой ребенок, и нам больше некуда идти.
— Я не знаю, с кем ты таскалась и от кого прижила ребенка! — любовник сорвался на крик. — Так что заворачивай оглобли и иди поищи другого дурачка! — добавил, словно поставив точку в дальнейшем разговоре: — И вообще — я через месяц женюсь!
— Но что же нам теперь делать? — прошептала Эльза.
— Да я почем знаю?! — танцовщик взял Эльзу за локоть, развернул в обратном направлении и поволок к пригородной станции. — Поезжай домой! К мужу возвращайся! У тебя, вроде, муж должен быть?
Она перебирала ногами, словно во сне, не понимая, ни куда идет, ни что произошло. В голове звенело, словно в хрустальном бокале. Конверт с ребенком становился все тяжелее, и Эльза боялась упасть и уронить дочь.
Она помнила, как тот, кто стал отцом её ребенка, втолкнул их в вагон электрички и стоял на перроне, пока не закрылась дверь.
Помнила, как нашла свободное место и села, не обращая внимания на любопытные взгляды попутчиков.
У неё не было ничего. Ни мужа, ни дома, ни денег. Была только вот эта девочка, которую она родила и с которой теперь не знала, что делать.
«Лучше бы я написала отказную в роддоме!» — подумала Эльза. — «Ну почему я этого не сделала?! И как теперь быть?! Как выживать с младенцем на руках?!»
За окном электрички мелькали добротные дома, утопающие в цветущих яблоневых садах.
Эльза мгновенно приняла решение. Она вскочила и бросилась к выходу.
«В этом селе живут хорошие и добрые люди!» — уговаривала саму себя, — «Они позаботятся о моей девочке!»
Она вошла в здание пригородного вокзала. Села на деревянную скамью. Достала бутылочку со смесью и снова покормила дочь. Удивилась тому, что малышка ни разу не заплакала за весь день. Прижала дочь к себе и словно впала в ступор.
— На первый путь прибывает электропоезд следующий в Город у Моря, — объявил привокзальный громкоговоритель.
Эльза, воровато оглянувшись по сторонам, убедившись в том, что здание вокзала абсолютно пусто, положила сверток с дочерью на лавку и опрометью бросилась на перрон.
— Электропоезд, следующий в Город у Моря, отправляется с первого пути, — объявил громкоговоритель девочке, одиноко лежащей на деревянной скамье.
* * *
«Господи! Что я наделала!» — Эльза смотрела, как за окном опять мелькают чужие дома. Тотчас одернула саму себя: — «Нет! Так будет лучше! И для меня, и для неё!» — спохватилась: — «Нужно было хоть выписку из роддома оставить и бутылочку!» — но снова нашла оправдание: — «Что проку в пустой бутылочке? Да и выписка ничего не даст, кроме даты рождения и моего имени. Нет! Так будет лучше! Пусть те, кто захочет удочерить мою девочку, сами определят для неё и имя, и фамилию, и дату рождения», — плотно зажмурила глаза, словно была не в силах больше видеть этот сверкающий майский день.
* * *
Эльза подходила к дому свекров не зная, чего ей ждать и на что надеяться.
Первым её увидел муж, подвязывавший ветку яблони, надломившуюся от буйного цвета.
Крикнул в глубину двора:
— Сережа! Иди маму встречай! — ухмыльнулся, глядя на жену: — Она с гастролей вернулась! — развернулся и пошел в родительский дом. Взять сумку из рук изможденной женщины он не поторопился.
* * *
Истомины уехали в Северную Пальмиру спустя месяц.
Эльза ничего не говорила мужу, а он ни о чем не спрашивал.
Они вели себя так, словно она действительно вернулась с длительных гастролей.
В Городе на Неве Истоминых ждала роскошная хорошо обставленная квартира. Сергей-старший, буквального через неделю после переезда сообщил, что ему пора выходить к новому месту службы.
— Хорошо, — кивнула Эльза. — Я бы хотела еще месяц отдохнуть, а потом уже посещу Мариинский театр. Представлюсь и узнаю, нет ли для меня вакансии хотя бы в кордебалете.
— Нет! — односложно ответил муж.
— Что значит — нет? — растерялась.
— Нет — значит нет! — нахмурился Истомин. — Твои танцы и гастроли закончились! Теперь ты жена и мать! Танцевать будешь на приемах и только со мною! — недобро усмехнулся.
* * *
Заниматься с сыном Эльза начала едва мальчику исполнилось пять лет.
Дождавшись, пока муж уйдет на работу, клала руку на спинку кресла и показывала мальчику упражнения, соответствующие его возрасту.
Через год, втайне от мужа, она показала Сереженьку хореографу балетной школы.
