Эльза не понимала, что собираются с нею делать вот эти эскулапы, но вдаваться в объяснения врач явно не собирался. Он вышел из палаты и заспешил куда-то по коридору.
— Вставай, что ль, — нянечка стояла у кровати Эльзы. Помочь ей подняться она не торопилась.
* * *
Эльза лежала рядом с соседкой по палате. Ей сделали несколько внутривенных уколов, от которых снова начались и усилились схватки.
— Ну давайте, бабоньки! По-быстрому! — врач, сложив руки на груди, стоял между роженицами.
Первым пришел в этот мир сын соседки Эльзы.
И буквально через десять минут родила Эльза.
Родила, как хотела — быстро и почти безболезненно.
Няньки, довольно посмеиваясь в предвкушении грядущего банкета по поводу праздника, отвезли женщин в палату, где уже находилось шесть рожениц, ставших матерями в этот день и эту ночь.
Младенцев туго спеленали и переправили в «детскую».
До того, как ребенка будут класть на грудь матери сразу после рождения — пройдут еще годы.
— Отдыхайте и нам не мешайте! — весело сообщила одна из нянечек. — Деток принесем на кормление завтра утром, а пока — всем спать! — и щелкнула выключателем, погрузив палату в ночную тьму.
— Хорошенькая у тебя девчоночка родилась, — шептала Эльзе соседка, оказавшаяся рядом с нею и в этой, послеродовой, палате.
— Её так быстро унесли, — тихо отвечала Эльза, — что я и толком рассмотреть не успела.
— Еще насмотришься, — шикнули на болтушек с соседней кровати. — Давайте спите и нам не мешайте. Завтра с утра принесут наших горлопанов.
* * *
Наутро вместо новорожденных в палату, где лежали вчерашние роженицы, ввезли тележку с бутылочками и приспособлениями для сцеживания молока. На каждой емкости красовалось бирочка и именем и фамилией матери.
— Понаедут тут всякие, — незнакомая нянечка, заступившая на смену час назад, неодобрительно посматривала на Эльзу, — понавозят нам заразы всякой! — поставила на тумбочку бутылочку и «отсосник».
— Где наши дети? — всполошились мамочки. — Что случилось?!
— Стафилококк случился! — нянька снова зыркнула на Эльзу. — До вчерашнего дня все было нормально, а как понапривозили незнамо кого с вокзалу — так и пожалуйте вам.
— И что же теперь будет? — молоденькая мамочка, лежавшая недалеко от Эльзы, схватилась руками за лицо, явно навыдумывав себе всяких ужасов.
— Дети — на карантине! — голос няньки не стал доброжелательнее ни на йоту. — Молоко сцедите. Я заберу. Через полчаса придет медсестра возьмет у вас кровь и мазки, — и вышла, оставив рожениц теряться в догадках.
Женщины неодобрительно посматривали на Эльзу, считая её первопричиной инфекции.
— Чего вытаращились? — прикрикнула соседка на ищущих козла отпущения. — Лучше бы наши врачи руки научились мыть после закуси. От всех селедкой и луком на километр несло, когда я рожала! Занесли заразу, а теперь не знают на кого спихнуть! — взяла отсос для сцеживания молока, приложила к груди, посмотрела на Эльзу: — Гляди, как надо, — и приступила к процессу.
* * *
Через неделю соседка Эльзы выписалась из роддома. Иммунитета крепкой деревенской женщины хватило на двоих. Её сын был единственным, кто не заболел.
Одна за другой покидали родом и другие женщины.
Нужно было снимать карантин и Эльзу, у которой никак не исчезали язвочки во рту и высыпания на слизистой, перевели в одноэтажное деревянное здание, расположенное в углу парка, окружающего территорию роддома, так называемый «чумной барак», где лежали роженицы с гепатитом и венерическими заболеваниями.
Как ни странно, её новорожденная дочь победила инфекцию быстрее матери и находилась в общей палате с детками соответствующего возраста, многие из которых были отказниками.
Мысль написать отказную от ребенка посещала Эльзу достаточно часто. Но видя с каким презрением относится медперсонал к матерям-кукушкам, помня, как её унизили, обвинив в том, что именно она стала первопричиной вспышки стафилококка, идею эту от себя отгоняла и откладывала принятие решения на завтрашний день, который, впрочем, не менял ровно ничего.
* * *
— Через два дня готовьтесь на выписку! — сообщила медсестра Эльзе ранним майским утром. — Анализы в порядке, ну а дочка ваша давно здорова. Можете сообщить мужу, чтобы забирал свое семейство. Надеюсь, он уже вернулся из командировки?
— Еще нет, — покачала головой Эльза. — Мы сами домой доберемся.
Медсестра, выросшая в Городе у Моря, привыкшая к тому, что у многих женщин мужья в рейсе не зависимо от того, когда придет время рожать, подобному раскладу не удивилась:
— Ну ничего, — улыбнулась, — встретите папку уже дома, — поинтересовалась: — Может, нужно купить чего? Вы, вроде, из другого города? На выписку ничего ни вам, ни ребеночку не принесут?
— Не принесут, — вздохнула Эльза. — Если можно, купите пару пеленок и одеяльце, дочку завернуть. Ну и смесь какую-нибудь хорошую.
Молоко у Эльзы пропало буквально через неделю после родов. Что было тому причиной? Инфекция или жизнь в постоянном напряжении? Она не знала.
— Питание вам выдадут с детской кухни роддома, — успокоила медсестра. — А пеленки и одеяльце я принесу. Давайте деньги.
— Нужно сходить в камеру хранения роддома, — согласилась Эльза. — Все мои вещи и деньги там.
— Ладно, — кивнула медсестра. — Потом, после выписки отдадите.
Поступок этот вовсе не был жестом альтруизма. Просто у медсестры в шкафчике как раз было и списанное одеялко грязно-розового цвета, и пара не совсем ветхих пеленок. Почему бы не всучить все это странной худосочной бабенке и не взять за услугу денежек?
* * *
До этого дня Эльза видела свою дочь только несколько раз, да и то через стекло палаты для новорожденных.
Соседки-маргиналки по «чумному бараку» не слишком убивались из-за невозможности воссоединиться с отпрыском как можно быстрее. Многие, написав отказную от ребенка, покидали отделение через неделю после родов, отправляясь кто домой, а кто и в вендиспансер. То, что Эльза не рыдает и не рвется к дочери для них было нормально и не вызывало ни любопытства, ни нареканий.
Через два дня молодой матери вручили документы о выписке и конверт с ребенком.
Эльза приподняла уголок одеяльца, и впервые увидела свою малышку без какой-либо преграды.
Девочка спала, крепко зажмурив глаза и сжав крохотный ротик.
— На вас похожа, — польстила медсестра, спрятав в карман халата купюры.
— Вызовите мне такси, — попросила молодая мать.
— А куда ехать будете? — полюбопытствовала медсестра.
Эльза не собиралась ни перед кем отчитываться и никого не хотела посвящать в свои планы. Ответила односложно:
