но скрыл это под длинным серым плащом. На улице было холодно и по-зимнему темно. Снег за окном лишь иногда срывался с безлунного неба, а леденящий ветер отнимал несколько градусов оставшегося с осени тепла. Убедившись, что достаточно бодр для самой длинной в жизни ночи, Йозеф надел лакированные ботинки и незаметно покинул дом.
В назначенном месте уже ждали остальные свингеры, дрожа толи от холода, толи от нетерпения. Среди них не было ни Кейт, ни её брата Рупперта. Сердце Йозефа сделало один сильный удар, сокрушая всё естество и вновь пошло как обычно. Сомнения и тревога окутали мысли, но дуновение морозного ветра вернуло в чувство.
– Всем привет! – сказал Йозеф.
– Привет, – ответил Дирк, но остальные лишь молча, кивнули.
– Где Кейт?
– Она не хочет тебя видеть, – ответила Джесс. Она крепко сжала руку Киппа и презрительно посмотрела на Йозефа.
– Что? Почему?
– А сам не догадываешься? – она перешла на крик.
– Тише, тише – успокаивал её Кипп.
– О чем речь?
– Когда был этот погром…
– Хрустальная ночь, – уточнил Дирк.
– Да именно. Тогда ни один из нас в ней не участвовал, – он сделал паузу, набрал воздуха в грудь и вынес приговор, – кроме тебя.
Больше всего Йозеф боялся, что будет именно так. Он давно не виделся с ребятами и не знал, как обстоят дела. Только однажды он встретил на улице Киппа, сообщивший ему, что Вигг, наконец, даёт добро на поход в клуб. Сказал где, и когда встреча.
– Это было против моей воли! Но как вам удалось избежать этого?
– Сейчас это не важно. И даже не так важно, что ты там был. Другое дело, что ты сделал.
– Что? Что я сделал?
– Она тебя видела, – вмешался Вигг, – как ты бросил тот камень в окно. В её окно.
Воспоминания волной накрыло Йозефа. «Всего один камень! Один камень и одно окно я разбил в ту ночь», – хотел оправдаться он, но слова застревали в глотке.
– Ты её очень напугал, она увидела тебя совсем другим, – сказала Джесс.
– Еще я узнал, что твой отец служит в СС. И теперь не знаю, можно ли тебе доверять, – сказал Кипп, и Йозеф содрогнулся от его слов. Кипп – самый близкий из всей подвальной братии человек перестал ему верить! Йозеф почувствовал себя виноватым: Перед Киппом, Кейт и всем миром за ту ночь.
– Я думаю, тебе не стоит идти с нами, – сурово сказал Вигг, – если ты будешь знать, где то место, тебя могут расколоть, например собственный отец.
– Да, лучше не иди, – сказал Кипп и едва заметно, заговорщицки подмигнул. Йозеф не стал спорить. Да сейчас бы он и не смог.
– Привет! – раздался женский голос за его спиной.
– Привет, Эмма! Тебя только и ждем, – сказал Дирк и ухватил её за руку.
– А что вы такие кислые?
– Ничего, Эм, просто не все сегодня смогут пойти, – ответил Вигг и посмотрел на Йозефа.
– Ох, как жаль. Но в следующий раз не подведи!
– Он не подведет, – ответил за него Кипп. Они развернулись и ушли в ночь. Йозеф смотрел на удаляющиеся силуэты и не винил никого, кроме себя.
«Из тысяч окон… Нет! Десятков тысяч окон в этом чертовом городе я угодил именно в её!» – проклинал себя Йозеф, не замечая, что идет незнакомым путем. Фонарных столбов становилось меньше, а те, что и были, давно погасли, и темным строем, точно караульные ночи тянулись вдоль пустых улиц. С каждой минутой ночь всё больше вступала в свои права, а холод сквозь тонкий плащ пробирал до дрожи. Здания вокруг создавали впечатления промышленного района, и громады труб вздымались ввысь. Вдруг послышались голоса. Бросившись за угол здания, Йозеф ударился ногой об торчащий камень и тихо выругался. Голоса перешли на шепот, а шаги замерли. Йозеф вжался в углубление старой кирпичной кладки, наподобие ниши. Летом здесь обычно пахнет сырость и плесенью, но сейчас лишь тонкая корка льда покрывала стену, по которой скользила спина. Голоса стали громче, а затем послышались одинокие шаги, приближающиеся прямо к Йозефу. Тело парализовал страх. Надеясь на помощь темноты он оставался на месте, но серебристая луна предательски показалась из-за облака, осветив тело.
Силуэт возник перед глазами на фоне черного неба. Йозеф задержал дыхание, хотя человек смотрел прямо на него. Заслонив луну головой, он точно святой с ореолом глядел на измученного путника.
– Ну что там, Кипп? – послышался издалека знакомый голос – это Вигг.
– Да ничего, – он пронзительно посмотрел на Йозефа, – это кошка. Идём. – Йозеф так и сполз по скользкой стенке и присел на холодную землю.
Компания стала удаляться. Йозеф встал и незаметно побрел за ними. Оставалось только быть тихим, и они сами приведут его к клубу. А там была Кейт. Её образ затмевал все страхи этой ночи.
Несколько раз ребята, оборачиваясь на звуки позади, но Кипп всех убеждал, что не стоит волноваться. Йозеф это слышал – «всё же он мой друг», – думал он. Шагая по лабиринтам зданий, они вышли к ангару, на вид пустующему и мертвому. Вигг постучал по железной двери, и металлический гул разнесся в тишине точно он бил по пустой бочке. Изнутри послышался скрежет задвижки, и глухой звук запрещенной музыки, дверь отворилась. Йозеф наблюдал из-за угла. Вигг что-то сказал в темноту ангара и затем все вместе они зашли. Йозеф подбежал вслед за ними и постучал. Дверь упорно не хотели открывать, но и он не менее упорно продолжал стучать. Наконец грохот стал невыносимым, и дверь открыли.
– Подождать не мог? – возмущался парень в толстом свитере и обиженно натянул воротник на подбородок.
– Я думал меня не слышно.
– Думал он. Твоё имя?
– Имя?
– Список! —из темноты он вынул лист и ткнул пальцем. Йозеф напрягся. Сейчас всё могло пойти крахом, из-за жалкой бумажки и крепкого парня в нелепом свитере.
– Йозеф Мердер, – сказал он, готовясь быть выставленным вон. Парень бесшумно шевелил губами и водил пальцам в поисках имени.
– Что-то не вижу я тебя, парень, – сказал он прищурив из без того крохотные глазки.
– Я шел с Виггом, Киппом и Дирком, но припоздал, – попытался солгать он. Парень в свитере опустел глаза и перевернул лист.
– Ах да! Точно. Йозеф Мердер. Ты затерялся между именами своих друзей. Они только что были. Проходи! Свинг Хайль!
– Свинг Хайль.
Дверь захлопнулась за Йозефом, и внутри стало совсем темно. Парень в свитере включил фонарь, и тусклый свет обнажил взору пошарканные стены индустриального здания. Они шли вперед, а густая тьма пожирала пространство за ними. Музыка становилась громче, стали различимы инструменты, голоса.
