я звонил тебе, но ты не ответила… Я подумал, все, обиделась. Начал искать тебя в соцсетях, но не нашёл ни одной похожей на тебя Владимировой Ульяны.
— Потому что я Анисимова, — хмыкнула я, вытирая ладонью глаза. — И надолго ты приехал?
— Навсегда. Я отработал пять месяцев, а должен был шесть, по контракту, но я все же пришёл к начальству и сказал, что хочу вернуться на Родину. Что меня тянет домой. Что моя работа позволяет мне жить там, где мне удобно. Они пошли мне на встречу. Мы заключили новый контракт, я продолжаю на них работать… — Он вздохнул, медленно и глубоко и, посмотрев мне в глаза, искренне сказал: — Я очень скучал. Ни по кому и никогда я так не скучал.
Как же мне было приятно слышать такое! Радостное сердце билось в груди.
— Я все понимаю. Я как снег на голову. Припёрся, не предупредил, у тебя, может, другая жизнь. Но, как только я сошёл с трапа самолёта — захотел приехать к тебе. Увидеть… Если можешь, прости. Позволь мне стать частью твоей жизни. И… позволь принимать участие в ее жизни, — он кивнул на животик.
— В ее? — зацепилась за это местоимение.
— Да? Я так сказал? Вырвалось, — он засмеялся. — Просто я всегда мечтал о дочке.
У меня слезы застыли в глазах, но я их проглотила и выдала:
— Что ж, твоя эта мечта сбудется. У нас будет девочка, я только вчера узнала.
— Серьезно? — обрадовался он, резко встал и, протянув ладонь, с осторожностью коснулся моего живота. И там внутри наше маленькое чудо отозвалось — толкнулось.
— Ты видела? — с детской радостью произнес Никита.
— Я почувствовала, — улыбнулась я и от избытка чувств меня чуть качнуло, голову повело. Я тут же оказалась в крепких мужских объятиях.
Это было первое ощутимое шевеление малышки.
Она… Почувствовала папу?
Дала знак, что у нас есть шанс?
Эпилог
Необычные ощущения…
Я уже ничего не чувствовала. Словно и не было этих десяти, не скажу что очень мучительных, но трудных часов… Так спокойно и умиротворенно мне сейчас, несмотря на громкий плач ребёнка.
Моего ребёнка. Которого почти сразу положили мне на грудь.
Три пятьсот. Пятьдесят один сантиметр. Без осложнений, без патологий… Живой. Здоровенький. Так проникновенно плачущий.
Выдохнула с облегчением и тихо произнесла:
— Ну вот, все закончилось.
— Да нет, мамочка, — ласковым голосом сказала акушерка, — все только начинается.
Я тут же почувствовала как мою ладонь крепко сжала мужская рука.
Никита был со мной. С первой схватки. Стоял в изголовье, держал за руку, дышал вместе со мной и говорил что-то нежное и успокаивающее.
Вообще я была против его присутствия на родах. Говорят, что мужчина такого видеть не должен. Некоторые даже в обморок падают.
Но папа моей малышки так захотел. И держался он молодцом.
С того момента, как он приехал — Никита практически не отходил от меня. Привозил и забирал с работы, ругался, что я так долго не ухожу в декрет. Сам же организовал на моей кухне свое рабочее место, работал тихо, но стоило мне его позвать — бросал все и приходил. Он был очень заботливым, внимательным, трепетным. Но и я старалась не наглеть, капризничала редко и вроде по делу. Я была счастлива, и мое счастье с каждым днем росло, как и вокруг, так и во мне.
— Спасибо, — шепнул Никита и, наклонившись, влажными глазами, при этом полными счастья, посмотрел на нашу девочку.
Какая она хорошенькая! Крохотная. Сладкая.
— Не передумала? — поинтересовался Никита, аккуратно коснувшись пухлой щёчки ребёнка. — На счёт имени.
— Вот смотрю на неё и понимаю — ну настоящая Светлана! — ответила с улыбкой.
Такое имя предложил Никита. Потому что так звали его маму. А мне понравилось. Я свой живот так и называла на последних сроках.
— Спасибо, — повторил он и поцеловал меня в висок.
Вскоре ребёнка унесли, она родилась чуть раньше срока и врачи решили перестраховаться, понаблюдать. А меня перевели в палату. Где первым делом мне захотелось позвонить маме, чтобы сообщить ей, что теперь она — официально бабушка.
В ответ я услышала как мама плачет. От радости. Непередаваемые ощущения. Я сама расплакалась. Я во время беременности такой трогательной не была. Хотя наверно и сейчас в моем организме бушуют гормоны.
После я позвонила Юле. Она и моя племянница тоже были безумно рады такой новости. Маруська с нетерпением ждала, когда её сестрёнка родится, пообещала мне помогать. На последнем месяце племянница так трогательно наглаживала мой огромный живот.
Ну а затем я отправила сообщение Егору. Он просил сообщить ему, когда крошка родится. Он тут же перезвонил и безумно сильно радовался в трубку, пообещав стать самым лучшим дядей для моей… нашей с Никитой дочки.
— Замуж за меня пойдёшь? — услышала я вдруг, положив телефон на тумбочку.
— Это предложение? — усмехнулась я.
— Да, — совершенно серьёзно ответил Никита. Это как же он расчувствовался появлению на свет нашей малышки!
— Я недавно развелась, — напомнила я.
— Я тоже.
— И я замуж пока не хочу, — после этих моих слов Никита ещё больше нахмурился. — Может через годик или два, как только Сашку родим…
— Сашку? — надо было видеть это удивленное донельзя выражение его лица, которое молниеносно сменилось лукавой улыбкой. — Женщина, ты меня удивляешь. Ты только что родила. Я видел — это страшно и больно. Всем рожавшим я бы самолично памятник ставил… А ты уже о втором думаешь?
— Любимому мужчине можно и троих родить, — ответила я с улыбкой.
— Любимому? — Никита опустился на кровать. — Ты меня любишь?
— Очень.
— Но замуж не пойдёшь.
— Неа, — мотнула я головой. — Не сейчас. Сейчас главное ребёнок будет, не до свадеб, Никит.
— Ну ладно, — довольно заулыбался отец моего ребёнка. — Я тебя тоже люблю. Ты сделала меня самым счастливым мужчиной на свете!
Я расслабленно улыбнулась и вспомнила вдруг одну старую и очень мудрую фразу: "Не было бы счастья, да несчастье помогло".
Моё счастье пришло ко мне вовремя.
Всем несчастьям назло.
Конец
