девяностых годов стал преподавателем философии в одном из ВУЗов столицы. Мужиком он был не злопамятным, компанейским и добрым. Ещё и специалистом — отменным. Неспроста же его уже в девяносто шестом году позвали преподавать заграницу. Вот только отказался Пётр Михайлович — остался в России. И всю жизнь выгрызал себе место под солнцем. Давая возможность при этом нормально учиться всем. Взяток не брал. Даже с самых тупых студентов. При этом отмечая тех, кто старался, но у него не получалось по какой-то причине нормально учить философию.
Впрочем, у нас Пётр Михайлович помимо философии вёл ещё ряд предметов — иностранный язык, и, информатику. Выучился на старости лет. Вот и учил нас — обормотов разному.
И мужик был — кремень. Это у него и во взгляде читалось.
Как и у этого поручика.
О! Да у него ещё и орден на мундире — крест «Виртути Милитари»! И где только заслужил?
Лицом к нему, спиной ко мне стоял в противоположность поручику, крепкий капитан. Роста он был среднего — метр семьдесят с кепкой. Сзади, вроде тоже нормальный мужик — «не заплывший жиром» и не слишком худой. Лица не видно. Но под фуражкой можно заметить светло-русые волосы.
Справа от капитана, также боком ко мне, но уже левым плечом, расположился невысокий майор, с пивным пузом, которое с трудом удавалось скрыть даже мундиру свободного кроя. На вид «старшему из пришлых» было явно «за сорок», возможно, даже, «за пятьдесят». Круглое, одутловатое лицо, широкий лоб, по которому из-за летней жары стекает липкий пот. Пухлые щёки, противно свисающие с лица, нос картошкой и маленькие, бегающие из стороны в сторону, крысиные глаза, вызывали какую-то явную неприязнь к этому офицеру.
Первым на меня обратил внимание высокий, худощавый поручик. Он что-то шепнул своим собеседникам, после чего те расступились, образовали некое подобие строя. Впрочем, получилось у них это не очень: если подпоручик с поручиком ещё нормально выстроились в одну линию, хотя и смотрелись странно из-за своей разницы в росте, то двое вышестоящих офицеров приняли позу вольготную, не соблюдая никаких линий и правил, положенных при построении в одну шеренгу.
На самом деле, смотреть на этот забор, собранный из «кривых досок разного размера» было весьма комично.
Чтобы не начать смеяться от происходящей картины, делаю последний шаг, вскидываю к козырьку фуражки ладонь:
— Поручик Домбровский, командир батальона! Чем могу быть полезен?
Глава 29. Контрразведчики из Варшавы
— Поручик Домбровский, командир батальона! Чем могу быть полезен?
Как мной и предполагалось, первым заговорил майор.
— Марек Хмелевский! — Лениво откозыряв, представился старший по званию из незнакомых офицеров, после чего извлёк из нагрудного кармана мундира небольшую книжечку, и, раскрыв её, дал возможность прочесть.
Текст гласил о том, что предъявитель сего удостоверения личности является майором Мареком Хмелевским и проходит службу В Генеральном штабе Войска Польского, в отделении IIb. Память услужливо подсказало, что отделение два — это знаменитая «двуйка», а отделение IIb — военная контрразведка.
В очередной раз общаться с контрразведчиками мне не хотелось — печального опыта более чем достаточно. Стоит только вспомнить арест в самом начале этого года. Да и приключения с капитаном, а теперь уже и майором Врубелем. Наверное, после последних приключений во Франции, в голове у меня засела простая, но важная мысль: связался с контрразведкой — быть стрельбе. А стрелять лишний раз не хотелось — стрельбы мне в сентябре более чем хватит. Да и не только в сентябре — если выживу.
В тот момент я ещё не знал, что в сентябре тридцать девятого года мне удастся не только выжить, но и немного подвинуть русло великой реки под названием — История. Впрочем, об этом я сейчас даже не задумывался. Да и времени на это особенно не было, ведь передо мной застыли сразу четыре офицера военной контрразведки. С кем с кем, а с ними лучше быть настороже!
— Мы можем пройти в ваш кабинет и обо всём переговорить спокойно?
— Конечно, пан майор! — Согласился я. — Пройдёмте!
Прежде чем отправиться к штабу, поручик с орденом на мундире успел залезть в машину и достать из него портфель из чёрной кожи. Молодой подпоручик же захватил жёлтый саквояж, на вроде тех, что используют врачи для переноски различных приспособлений, которые должны использоваться в различных врачебных целях.
На КПП контрразведчики одобрительно покивали, увидев в дежурном помещении ещё троих солдат и капрала при оружии — получилась своеобразная группа быстрого реагирования, которая в случае возникновения каких-либо осложнений, должна с применением силы, и, возможно, оружия, разрешить все противоречия на месте.
Впрочем, я был несколько удивлен — потому как, кроме капрала из моего батальона (в лицо мне удалось запомнить всех капралов и сержантов, не говоря уже об офицерах), двое совершенно незнакомых бойцов. Из батальона капитана Галецкого.
Не без удивления контрразведчики посмотрели на «спортивный городок», на котором в очередной раз группа солдат занималась спортом, а также на ремонтников, которые продолжали возиться с очередной танкеткой, которая, судя по тактическим знакам на броне, принадлежала одной из кавалерийских бригад нашей армии. По просьбе кавалеристов, их танкетки модернизировались несколько иным способом, чем те, что были приписаны к моему батальону: помимо установки дополнительных броневых листов толщиной в два с половиной миллиметра, скобы для десанта устанавливались таким образом, чтобы на них без труда было можно закрепить ящики для артиллерийских снарядов. Ну и фаркоп цеплялся — чтобы при необходимости было возможно утянуть на себе лёгкую противотанковую пушку калибром в тридцать семь миллиметров. Получался такой своеобразный, бронированный лёгкий артиллерийский тягач, вооруженный пулемётом винтовочного калибра, но десант в виде орудийного расчёта должен будет ехать на броне, вместе со всем своим боезапасом. Конечно, в бою, под обстрелом особо не поездишь, но как дополнительное средство тяги для лёгких пушек — получилось очень даже неплохо.
Подойдя к зданию штаба, на флагштоке у которого висел большой бело-красный польский флаг с гербом, возле которого стоял часовой во всей амуниции с карабином «на караул», навстречу к нам поспешил начальник штаба батальона, капитан Анджей Завадский, который как раз недавно заступил дежурным по батальону. Пройдя три шага, тянув ногу как на параде, капитан чётким движением вскинул два пальца к головному убору и громогласно начал свой доклад:
— Пан поручик! Разрешите доложить, капитан Завадский? За время вашего отсутствия происшествий не случилось! Личный состав занимается по распорядку! Первая рота находится в спортивном городке. Вторая рота отбыла на полигон для стрельб из личного оружия. Третья рота в
