Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
– Мне не хотелось бы, Саша, до поры посвящать детей в некоторые вещи. Особенно недопустимо, чтобы подобная информация исходила от моей будущей жены.
Я молчу, сраженная собственной неуклюжестью. Дурацкой болтливостью. Несдержанностью. Разнузданностью даже. Вот и первый серьезный прокол.
– Гришенька, что же мне теперь делать? – бормочу жалобно, пытаясь растопить лед недовольства. – Я что, действительно настолько сильно смутила девочек своим рассказом?
– Пожалуй, они впервые слышали подобное, – задумчиво произнес Грегори. – Теперь тебе надо постараться аккуратно вывести их из шока, постараться разубедить. Переиграть, что ли, эту ситуацию. Не хочу, чтоб у них сложилось о тебе превратное мнение.
И ушел принимать водные процедуры. Я полежала в дурном оцепенении, подумала. Ничего не надумав, решила принять душ в другой ванной комнате, благо их здесь было несколько. Когда спустилась вниз, девочки сидели на веранде и шептались.
– А где папа? – спросила я деланно бодрым голосом.
– Папа куда-то уехал, – прозвучал короткий ответ.
Вероятно, Грегори давал мне шанс оправдаться самостоятельно. Я села напротив и начала разговор издалека. Расспросила об их друзьях. Друзей у них, как выяснилось, было немного. Они в этом весьма осторожны и избирательны. Им вполне хватает друг друга.
– As for me, – сказала Ника, – sports and music classes забирают у меня so much time. – Она вежливо улыбнулась и, извинившись, вышла в туалет.
– Слушай, – говорит мне Вика, – ты такая классная! – И заговорщицки добавляет: – Хочешь, расскажу секрет?
– Конечно, Вика, – отвечаю польщенно.
– Знаешь, мне нравится один мальчик. Черный. Мы вместе играем в sockball. Ты только не говори daddy, please, он этого не поймет.
– Конечно-конечно, можешь не беспокоиться, – радуюсь неожиданному откровению я. Хотя, признаться, не понимаю, что именно может вызвать осуждение Грегори: увлечение модным для американских тинейджеров соксом или симпатия к чернокожему мальчику?
Решила воспользоваться моментом, чтоб отыграть назад утреннюю ситуацию. Когда вернулась Ника, я принялась как бы между прочим за рассказ о своем детстве. О строгом и правильном воспитании, которое (несмотря на богемные нравы окружающего мира) ухитрились дать нам с сестрой родители. О выборе с их помощью верного пути в жизни. А под конец индифферентно сообщила, что все, о чем я рассказывала в спальне, – просто выдумка, вызванная желанием их развлечь.
– Ну вы же, девчонки, наверняка мечтаете о чем-либо, – бодро подытожила я. – Точно так и у меня придумался весь этот бред…
Девочки переглянулись. Повисла пауза.
– Sorry, – разочарованно протянула Вероника и отвернулась к окну.
– Don’t worry, Alex, – сочувственно произнесла Виктория, – daddy велел тебе так сказать, I think. – Она покачала головой совсем по-взрослому.
Где-то за домом раздался шум подъезжающего автомобиля, протяжный свист тормозов, затем резкий звук, похожий на громыхание града по жестяной крыше, оглушительный хлопок и тишина. Мы замерли, испуганно глядя друг на друга. Через пару минут в дверях возник взволнованный Грегори. На лбу – кровавая ссадина. В руке – бумажный стакан.
– Где ты был? – спросила я недоуменно.
– Ездил за горячим кофе, хотел сделать тебе сюрприз, вот. – И он протянул мне стаканчик, на дне которого действительно плескался кофе.
– What’s wrong, daddy? – воскликнула обеспокоенная Вика.
– Пойдемте, покажу, – сказал Грегори и повел нас во двор.
То, что представилось взору, с трудом поддается словесному воссозданию. Вместо мощного блестящего «Бьюика» мы увидели кусок перекошенного, сплющенного металла, насквозь прошитого огромным бревном.
– Как это случилось? – спросила я, не веря собственным глазам.
– Ночью шел дождь, трава намокла, – начал Грегори. – Не приняв это обстоятельство во внимание, я затормозил довольно резко. И задел перекрытие barn, – он указал на стоящий в отдалении аккуратный сарайчик, – оказывается, крайний столб, подпирающий козырек, не был глубоко врыт в землю и держался буквально на честном слове. А на подпираемой им крыше лежало вот это… самое… – Он кивнул в сторону толстенного бревна, изуверски искалечившего «Бьюик». – Оно накренилось и, как с горки набирая скорость, поехало прямо на меня.
– Но как же… как… – У меня перехватило дыхание от увиденного.
– Как я остался живым, хочешь ты узнать? – усмехнулся Грегори.
– Daddy! – с воплем кинулись к нему девочки.
– Меня спасла быстрая реакция и боксерская сноровка, – обняв дочек, сказал Грегори и добавил горделиво: – Недаром же я мастер спорта!
Когда Грегори увидел летящее на него бревно, он мгновенно сгруппировался и, резко прыгнув вправо, занырнул под перчаточный ящик, по-нашему, «бардачок». В следующее мгновение бревно пробило лобовое стекло, прошло точно через водительское место, за которым секунду назад сидел Грегори, пронеслось сквозь салон и вышло наружу через заднее стекло. Все случилось в мгновение ока.
– Зато кофе я тебе довез в сохранности и почти в целости, – проговорил Грегори с грустным сарказмом и протянул мне стаканчик.
– Спасибо, но кофе мне теперь в горло не полезет, – сказала я. – Гришенька, пойдем скорее в дом, надо рану обработать.
Ссадина, к счастью, была неглубокая. Я продезинфицировала ее американским антисептиком Lanacane, который нашла среди специй в кухонном шкафчике, и заклеила пластырем. Невероятно, но вследствие этой нелепой аварии никаких травм, кроме этой самой ссадины и небольшого ушиба плеча, не случилось. Серьезно пострадала только машина. Ее габариты спасли Грегори. Теперь, пожалуй, я изменю свое отношение к большим автомобилям.
Видя желание детей пообщаться со своим отцом, предупредительно оставила их и поднялась в спальню. На меня вдруг накатила дурнота. Ноги стали вялыми, руки – влажными, захотелось прилечь. Мысли сумасшедшим круговоротом носились в голове. Случившееся чем дальше, тем больше казалось невообразимым. Что это было? Надо вспомнить.
Итак, Грегори уехал резко, без предупреждения. Несомненно, под впечатлением от моего утреннего рассказа. Я предстала для него в каком-то новом, неожиданном качестве, довольно неприятном, судя по такой реакции. Ему хотелось побыть одному, обдумать это, проанализировать. Он был рассеян и в результате чуть не погиб. Представив, что случилось бы, не обладай Грегори сноровкой спортсмена, мне стало совсем худо. Я могла потерять Грегори! Так и не успев выйти за него замуж!
Что бы я делала тогда? Как бы выбиралась из этой глуши с одуревшими от ужаса девочками? Надо было бы потом объясняться с полицией, меня бы непременно задержали до выяснения всех причин и никто бы не помог тогда! Денег на адвоката у меня нет, да и не только на адвоката, а вообще нет! И меня бы обязательно посадили в тюрьму. С неграми! Марокканцами! Пуэрториканцами! И всякой американской шушерой. Ой, мамочки, ужас какой. И вместо рафинированного общества я была бы окружена этими и другими преступными личностями. На прогулку выводили бы нас на тюремный пятачок, окруженный колючей проволокой. И ходила бы я там по кругу. Всю оставшуюся жизнь. А сынок остался бы круглым сиротой, ой-ой. Забрали бы его в детский дом. Или, чего еще хуже, отдали Лапонецкому, который хоть и числился его отцом, но за все годы объявился всего пару раз с дурацкими ультимативными заявлениями. Вот и отыгрался бы на Димке за свое оскорбленное самолюбие по полной программе!
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
