средней тяжести, тяжкого вреда здоровью, смерти) требует дополнительной квалификации соответственно по ст. 112, 111, 105 УК РФ.
Так, житель г. Дюртюли Имаев, находясь в неприязненных отношениях с Ахметовой, проник через балкон в ее квартиру и нанес ей телесные повреждения средней тяжести. Действия Имаева правильно были квалифицированы по ч. 1 ст. 112 и ч. 2 ст.139 УК РФ[474].
Под угрозой применения насилия (психическое насилие) следует понимать выраженное в любой форме (словесно, жестами) намерение немедленно применить физическое насилие к потерпевшему с целью устранить препятствия для проникновения в жилище. Виновный при этом может угрожать убийством, нанесением различной степени тяжести вреда здоровью[475].
Часть 3 ст. 139 УК содержит особо квалифицирующий признак – незаконное проникновение в жилище, совершенное лицом с использованием своего служебного положения. Речь идет о лице, которое для незаконного проникновения в жилище использует свое действительное служебное положение. Такими лицами могут быть должностные лица, государственные служащие, лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации[476]. Представляется, что если проникновение в чужое жилище незаконно совершает должностное лицо (например, работник милиции, следователь и т. д.), то возникает конкуренция общей и специальной нормы (ст. 286 и ч. 3 ст. 139 УК РФ). В этом случае согласно ч. 3 ст. 17 УК совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме, т. е. ч. 3 ст. 139 УК РФ.
§ 5. Уголовно-правовая охрана права человека на свободу мысли, слова, совести и религии
Среди личных (гражданских) прав и свобод человека важное место занимает право на свободу мысли, слова, совести и религии. Это право является необходимым условием функционирования демократии. Как уже отмечалось выше, содержание этого права достаточно емкое. Формально оно закреплено в ст. 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. В соответствии со ст. 9 Конвенции «каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в богослужении, учении и отправлении религиозных и ритуальных обрядов». Кроме того, существует тесная взаимосвязь этой статьи с другими статьями Конвенции, в частности, и. 3 Ь) ст. 4 (об отказе от военной службы по религиозно-этическим мотивам); ст. 10 (о праве каждого на свободу выражения своего мнения)[477].
С учетом достаточно широкого содержания данного права его уголовно-правовая охрана в нашей стране осуществляется с помощью ряда составов преступлений, предусмотренных Особенной частью УК. Сюда, на наш взгляд, относятся следующие составы: «Отказ в предоставлении гражданину информации» (ст. 140 УК), «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов» (ст. 144 УК), «Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий» (ст. 148 УК). Сюда можно отнести и такие составы, как: «Нарушение равноправия граждан» (ст. 136 УК), «Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них» (ст. 149 УК), «Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды» (ст. 282 УК), «Уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы» (ст. 328 УК). Кроме того, УК 1996 г. предусматривает ответственность и в случаях злоупотребления этим правом, поскольку деятельность отдельных религиозных объединений нередко представляет опасность для здоровья граждан (ст. 239 УК).
К сожалению, уголовно-правовые способы защиты права на свободу мысли, слова, совести и религии используются сегодня весьма слабо. Достаточно сказать, что число зарегистрированных в стране преступлений в 1999 г. составило соответственно: по ст. 136
УК – 5, ст. 144 УК – 4, ст. 148 УК– 1, ст. 149 УК– 1 случай. Более того, за последние годы вообще не выявлено ни одного преступления, предусмотренного ст. 140 УК[478]. Среди причин сложившегося положения дел можно указать, например, следующие: неверие граждан в правосудие, возможность отстоять свои права законным способом, незнание гражданами о существовании подобных норм уголовного права. Этому в немалой степени способствует и несовершенство законодательной конструкции некоторых составов преступлений, сложность доказывания отдельных их элементов.
Так, на несовершенство законодательной конструкции ст. 148 УК РФ (Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий) уже обращалось внимание в уголовно-правовой литературе. По мнению Е. М. Шевкопляса, ст. 148 УК необходимо привести в соответствие с Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г.[479] Думаем, это предложение вполне резонно. Действительно, в соответствии с вышеназванным законом религиозная группа и религиозная организация являются формами религиозного объединения (п. 2 ст. 6 Закона). Следовательно, указание в ст. 148 УК на воспрепятствование деятельности только религиозных организаций искусственно ограничивает сферу применения данной нормы. Поэтому в диспозиции ст. 148 УК слово «организаций» целесообразно заменить словом «объединений», пояснив далее в скобках (религиозных групп или организаций)[480]. Вместе с тем трудно согласиться с предложением Е. М. Шевкопляса о том, что ч. 2 ст. 148 УК следует дополнить рядом квалифицирующих обстоятельств, в число которых он рекомендует включить: использование средств массовой информации; пикетирование и блокирование зданий и помещений; срыв религиозного обряда; совершение деяния в церкви или ином здании или помещении, предназначенном для исполнения религиозных
обрядов, а также в отношении священнослужителей[481]. По нашему мнению, перечисленные обстоятельства, пусть даже и наиболее типичные, являются лишь частными случаями воспрепятствования осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий и говорить об их повышенной опасности вряд ли оправданно. Под «воспрепятствованием» осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий понимается создание виновным обстановки, значительно затрудняющей или полностью исключающей возможность осуществления законной деятельности религиозных объединений либо проведения религиозного обряда. При этом термин «религиозные обряды» понимается в широком смысле, охватывая собой не только церемонии культа в собственном смысле этого слова, но и молитвенные собрания[482]. Способы и средства воспрепятствования деятельности религиозных объединений и совершению религиозных обрядов могут быть самые разные. Это могут быть как активные действия вплоть до применения насилия к верующим или служителям культа, так и бездействие, когда не выполняются законные требования религиозной организации или лица, желающего совершить религиозный обряд. Вид религии (конфессии) значения не имеет. Не имеет значения для квалификации содеянного и место совершения подобных противоправных деяний. Это может быть молитвенное здание, дом верующих, кладбище и др.
Состав рассматриваемого преступления по конструкции формальный, т. е. это преступление считается оконченным с момента совершения действий (бездействия), препятствующих правомерной деятельности религиозных объединений независимо от того, удалось ли виновному добиться желаемого результата. Если же в процессе воспрепятствования деятельности религиозных объединений наступили неблагоприятные последствия, например, потерпевшему причинен вред здоровью какой-либо тяжести, либо имеет место повреждение или уничтожение культовых зданий, сооружений или другого
