— Ирина, что ты здесь делаешь? Руслан, убери жену, — устало сказал, не собирался еще и с ней ссориться.
— Уйди, — так же, как и я, проговорил отец Ульяны. — Уйди из жизни моей дочери. Оставь её в покое, если не можешь защитить ни её, ни себя.
— Не могу, извините, я люблю вашу дочь. И мне очень жаль, что так случилось, — я говорил искренне. Поссориться с отцом своей женщины в такую трудный момент, не собирался. — И уйду, если об этом попросит только она. Лично. А до тех пор, не смогу это сделать.
— Пошел вон!
— Папа, оставь его, — подала голос Снежана. Встала с места и подошла к отцу, опустила руку на плечо мужчины. — Виноват не только он. То есть, это не он виноват.
Мужчина обернулся к дочери и не понимал, что она говорит. Зять обняла жену за плечи.
— О чем ты?
— Это я виновата, — Снежана опустила голову. — Это случилось по моей вине. Мужчина, который похитил её, м-мой парень. И девушка, которая обвинила Марка в домогательстве, — она сделала паузу, — это была я.
Её мама встала и быстро оказалась рядом со Снежаной, развернула к себе лицом.
— Дочка, о чем ты говоришь?
— Что все это значит?
— Я влюбилась, папа. Знаю, это преступление, оклеветать кого-то, кто невиновен, но, — она зарыдала, — но это было его просьба. Я не понимала серьезность своего поступка. Мне сказали, что он отсидит несколько лет, это никак не отразится на нем, не сломает. Но я не знала, что он захочет отмстить за это. Влад не предупредил меня об этом!
Хлесткая пощечина раздалась в тишине коридора. Отвернувшись от них, стиснул кулаки.
— Уходи и не появляйся передо мной больше никогда.
Будь сейчас Ульяна рядом, она просила бы отца простить сестру. И в душе радуюсь этому. Если раньше я хотел, чтобы Снежана ответила перед законом, сейчас уверен, она уже ответила сполна. То, что отец отказался от неё, уже наказание.
— Милый?
— Молчи, Тамара. Ты уже достаточно выгораживала её. Пришло время и ей прийти в себя. Она уже не ребенок.
Их спор прервал Паша, который вышел из операционный, окинул нас серьезным взглядом.
— Паша, как она? С ней всё в порядке? — подлетел к другу и засыпал вопросами.
— Доктор, как моя дочь?
— Операция прошла успешно. Это чудо, что пуля не задела внутренние органы. Теперь все зависит от самой Ульяны. Этой ночью мы понаблюдаем за ней, поэтому вам нет необходимости оставаться здесь и ждать, когда она придет в себя. Лучше отправляйтесь домой, придете завтра.
— А когда можно навестить её?
— Пока она не проснется, мы не сможем перевести её в обычную палату, а в реанимацию к ней нельзя. Марк, — друг обратился ко мне, — сейчас я отправлю за тобой медсестру, ты должен будешь сходить с ней, чтобы тебе сделали томографию. Тебе нужно сегодня остаться, пока я не получу результаты обследований.
Родители Ульяны ушли, а я остался. А еще рядом со мной остались Ирина с мужем. Устало опустился на стул и закрыл лицо рукой. Вроде все обошлось, но все равно не мог расслабиться.
— Марк, — сестра сжала плечо, и села рядом, — все будет хорошо.
Убрал руку и посмотрел на сестру. Она мягко улыбалась, поэтому в ответ я тоже улыбнулся. Притянул её к себе, поцеловал в макушку и обнял, как прежде. Запах родного человека дарил надежду и спокойствие.
— Конечно, все будет хорошо.
Этот вечер я провел в больнице. У меня брали анализы, что-то записывали, задавали вопросы, а в конце отвели в палату. Стоило голове коснуться подушки, как сон сморил меня. То ли из-за усталости, то ли от таблетки, что дала мне медсестра, не знаю, но заснул. Проснулся от того, что меня кто-то тормошил за плечи и звал по имени.
— Марк, проснись.
Открыв глаза, увидел перед собой Пашу, который выглядел не лучшим образом.
— Что случилось? С Ульяной все хорошо?
— Да, с ней все хорошо. Мы следим за состоянием, пока без изменений, — друг взял в руки какие-то бумаги. — Я изучил твои анализы. Ничего серьезного, слава богу, ты избежал сотрясения мозга. Но тебе нужны отдых, покой и сон. Отдохни неделю, а после можешь заниматься обычными делами.
— Хорошо, займусь этим, когда она очнется.
— Не бережешь ты свое здоровье, — покачал друг головой. — Хорошо, что пуля не задела внутренние органы.
— Я хочу увидеть её. Устроишь нам встречу?
— Это против правил клиники, но для тебе постараюсь. Ведь, в конце концов, правила созданы, чтобы их нарушать, старина. Ладно, ты лежи и отдыхай, я должен сделать обход пациентов, а после отправлю за тобой кого-то, чтобы ты смог увидеть Ульяну.
— Спасибо.
Медсестра пришла за мной через полтора часа. Женщина дала мне бахилы и халат, попросив надеть их, прежде чем я войду в палату. Сделав все, как мне сказали, вошел к ней. Ульяна лежала неподвижно, вся опутанная проводами и датчиками, следящими за жизненными показателями. Они противно пиликали, её грудь равномерно поднималась и опускалась. Оказавшись рядом, взял её за руку и поднес к губам. Она никак не реагировала на мои прикосновения, слова, лежала и не открывала глаза.
— Доброе утро, маленькая. Открывай глаза, хватит уже спать, — произнёс осипшим голосом. Мне было трудно видеть её такой. Сдерживать слезы было трудно и больно. А ещё больнее осознавать, что я мог потерять её. Мою девочку.
Я просидел рядом с ней ещё минут двадцать, пока меня не выпроводили. Её родители уже были здесь, и были явно удивлены, когда я вышел от неё. Ведь вчера доктор запрещал приемы, а сегодня такое.
— Догадывался, что вы с доктором знакомы, — сухо заметил Дмитрий Романов, когда мы поздоровались. Женщина шмыгнула носом, было видно, что они оба не сомкнули глаз и только ждали утра, чтобы прийти к дочери.
Ульяна очнулась уже ближе к обеду, а после её перевели в палату, где она тут же уснула под воздействием лекарств. Когда я уходил из больницы, рядом с ней была её мама.
— Как она? Уже очнулась? — спросил Леонид.
— Да, доктор говорит, это чудо. Благо, пуля не задела внутренние органы.
— А что, — он кивнул в сторону предателя, который выглядел, как побитая собака, хотя он и был таким, — с ним будем делать? Отдать в руки полиции?
— Нет, я сам займусь им. Сначала хочу посмотреть Владимиру в глаза.
— Будешь? — протянул пачку сигарет.
— Сначала он, потом можно и покурить. Эй, кто-нибудь, разбудите спящую красавицу! Пора уже закончить это дело.
Парни облили Владимира холодной водой, после чего он проснулся, матерился, как сапожник, и увидев меня, рассмеялся, как сумасшедший. Сел на стул перед ним.
— Что? Чего смотришь, будто впервые видишь человека?
