Глава 1.
— Любишь меня? Ну скажи, что любишь…
Я пыталась отвернуться, отстраниться от его настойчивых, ненасытных губ, но он не обращал на это никакого внимания, жаля неистовыми поцелуями моё лицо и шею.
— Да соври ты, дура! — взревел он, встряхнув так, что мои зубы клацнули.
Затем схватил за волосы, заставляя меня зашипеть от боли. Как кошка, я выпустила когти, вцепившись в его запястье, чтобы хоть как-то себе помочь.
— Перестань! — вырываясь, я снова безуспешно попыталась отстраниться. — Мне больно!
— Больно? — прошипел он мне в лицо. — Что ты можешь знать о боли?! Больно — это любить такую холодную, бездушную суку, как ты!
Щёлкнула пряжка ремня. Навалившись сверху, он вошёл одним резким движением. Его полный наслаждения стон смешался с моим болезненным всхлипом.
— Ненавижу тебя, — прорычал он и добавил практически шёпотом: — И вместе с тем до безумия люблю…
— Да что же это за любовь такая?! — вскрикнула я, когда он медленно вышел, чтобы жёстко ударить вновь.
Это не любовь! Это даже не секс! Это насилие в чистом виде! Разве когда любят, причиняют заведомо боль?!
Следующий болезненный толчок заставил меня забиться с новой силой. Перехватив мои запястья одной рукой, он завел их за голову, а второй прикоснулся к моим губам, очерчивая их контур.
— Это цена любви, детка.
# # #
День в частной клинике прошёл незаметно. Время вне дома всегда пролетало слишком быстро, но сегодня это был чуть ли не рекорд. Тяжко вздохнув, я неспешно переоделась в своё коралловое платье и балетки в тон, махнула рукой на прощание девочкам на ресепшене и поплелась к лифту.
Я уже нажала кнопку, когда из моей сумочки послышался рингтон входящего звонка.
— Да, Костя, — приняла я вызов.
— Владислава Николаевна, меня вызывает к себе ваш муж, и я не успею забрать Женю из детского сада.
Что за чушь?! Я машинально оглянулась на настенные часы в приёмной.
— Костя, вы должны её забрать! Сейчас без четверти четыре, я просто не успею к закрытию!
— Я думаю, вам нужно решить этот вопрос с вашим мужем и моим непосредственным начальником. А в сад я уже звонил и предупредил об поздании, — сообщил водитель.
Чертыхнувшись, я сбросила вызов и, плюнув на лифт, побежала вниз по ступенькам. Мобильный Влада сообщал, что абонент временно недоступен, а в подземной парковке я и вовсе потеряла связь. К детскому саду я мчалась, как угорелая, нарушая все мыслимые и немыслимые правила — как меня не тормознули гаишники оставалось загадкой.
Массивная дверь садика оказалось запертой. Оно и неудивительно, ведь на часах уже 16:25. Я бестолково металась под окнами, набирая то мужа, то Костю, пока мобильный не разразился входящим звонком. Он оглушительно громко ударил по моим нервам, и от неожиданности я выронила телефон из рук. При этом на трещину, украсившую дисплей, впрочем, как и на незнакомый номер,я даже не обратила внимания.
— Алло, — произнесла я, чуть не плача.
— Владислава Николаевна? — вкрадчиво поинтересовался незнакомый мужской голос.
— Да, — ответила я с надеждой и одновременно с неким подозрением.
— За вашей спиной находится парковка, обойдите её и заверните за угол. Ваша дочь ждёт вас там.
Сказав это, невидимый собеседник тут же отключился, а я бросилась со всех ног в указанном направлении.
Читая книги или просматривая фильмы, я никогда не понимала, зачем герои слепо идут навстречу опасной, а иногда даже безвыходной ситуации. Понятно же, что там либо маньяк, либо какой-то ужастик. Но нет, всё равно идут, и только теперь стало понятно почему — в тот момент я вообще ни о чём, кроме Женьки, не думала и, завернув за угол, с разбега налетела на мужчину в чёрной футболке и защитных очках. Он, кажется, слегка растерялся от такой прыти, но тут же взял меня под руку и повёл к припаркованному рядом внедорожнику. А я даже не сопротивлялась и рвалась туда чуть ли не впереди его самого. Всё потому, что через приоткрытую дверцу увидела Женьку, она восседала на заднем сиденье и увлечённо крутила в руках какую-то куклу. Мужчина же аккуратно подтолкнул меня в спину, сел рядом, и машина тронулась.
— Смотри, мама. Это Луна — королева Солярии. Правда, она классная?
Подхватив дочь, я пересадила её к себе на колени и осторожно огляделась. В салоне, кроме нас с Женькой, было четверо мужчин! Двое сидели по обе стороны сзади, а ещё двое спереди. О чём-то тихо между собой переговариваясь, ни те, ни другие не обращали на нас никакого внимания.
— Вы мне объясните, наконец, в чём дело? — решилась я подать голос, предварительно прочистив горло.
Седовласый мужчина на переднем сиденье обернулся, пронзив меня жёстким взглядом. Впрочем, его лицо тут же озарилось неестественно натянутой улыбкой.
— Владислава Николаевна, — обратился он ко мне, и я тут же узнала его голос: именно с ним я беседовала по телефону, — мы друзья вашего мужа. К сожалению, у нас возникли некоторые трудности, и пока мы их не решим, вы с дочерью погостите у нас. Ведите себя адекватно, и всё будет хорошо.
— Дайте мне позвонить мужу, и он решит все ваши… трудности, — выдавила я из себя, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.
— Если это будет необходимо, мы сами вас об этом попросим, не беспокойтесь. А пока повторюсь: ведите себя хорошо и ничего плохого не случится ни с вами, ни с вашей дочерью. Я понятно изъясняюсь?
Да уж, понятней некуда! Мы с Женькой в беде! К гадалке не ходи: или выкуп потребуют, или будут давить на мужа, чтобы отстоять свои интересы в бизнесе.
Чёрт возьми, Влад! Куда ты нас втянул?!
— Не переживайте, я вас услышала, — отозвалась я глухо.
Немного помедлив, я всё-таки решила задать ещё один вопрос:
— И сколько времени это займёт?
Седовласый снова обернулся, и на этот раз на его лице проскользнуло явное раздражение.
— А это, дорогая моя Владислава Николаевна, целиком зависит только от вашего мужа.
Только сейчас мне пришла в голову ужасная мысль, которая почему-то не появлялась раньше. Они не прячут своих лиц! Каков бы ни был мой муж, одно я знала точно: за такое он горло перегрызёт любому! Если не сам, то наймёт исполнителей. Значит… они или этого не боятся, или вовсе не собираются нас отпускать! Боже!
Эта мысль пронзила, словно стрела, рассыпаясь и заползая под кожу диким страхом. Ведь Женька всего лишь неразумный ребёнок. Что с нее взять?
— Мама, ты плачешь? — прошептала Женька, повернув ко мне свою мордашку.
