Интуитивно ощутив чужое присутствие, я обернулась и застала Саида в дверях, с выражением бесконечной растерянности на лице. Саид и растерянность — зрелище ещё то. Непременно бы посмеялась над этим, если бы не острая боль, пронзившая меня, словно стрела.
Через полчаса я уже была в больнице. Всё последующее вспоминается с трудом, я будто наблюдала за происходящим со стороны. Время от времени между накатывающими схватками мелькало его обеспокоенное лицо.
Помню суету и дородную медсестричку, выталкивающую Саида в коридор.
— Tatinku, sem nesmite (Папочка, вам сюда нельзя).
Помню склонившееся надо мной лицо анестезиолога и шприц в трубке капельницы.
— Pocitejte od deseti do jedne (Считайте от десяти до одного).
Обычно человек успевают дойти до восьмёрки, прежде чем снотворное подействует. Так и есть, мои воспоминания оборвались ровно на цифре восемь.
# # #
Открыв глаза, я ещё какое-то время приходила в себя, обводя взглядом небольшую уютную комнату, которая напоминала больничную палату лишь очень отдалённо.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Саид.
Резко обернувшись, я сразу же приняла воинственный вид. Он сидел в кресле, покачивая в руках спеленатый кулёчек, а я настороженно следила за каждым его движением. На мгновение наши взгляды скрестились, словно клинки.
— Отдай мне его, — прохрипела я.
Саид вздохнул и пристально посмотрел на меня.
— Влада, я тебе не враг.
— Отдай…
Он молча поднялся со своего места и аккуратно передал мне малыша.
Хватило одного взгляда на розовое сморщенное личико и чёрные волосики на голове, чтобы понять, что он уже знает. Ребенок открыл свои темно-карие глазки, обрамленные густыми длинными ресничками, и внимательно посмотрел на меня. А в следующий момент уменьшенная копия Саида вновь принялась сладко посапывать.
— Нам нужно серьёзно поговорить, — ворвался в мои мысли его низкий голос.
Ответить я не успела. За окном послышался непонятный гул, а в следующий момент в нём мелькнула лысая голова Лёхи. Гул нарастал, и подъёмник с Лёхой, размахивающим букетом, остановился на уровне моего окна.
Он что-то кричал и жестикулировал, пока Саид не задёрнул штору.
— Поговорим, — отозвалась я наконец. — Мы обязательно поговорим, только немного позже.
# # #
Вернуться домой было радостно и вместе с тем волнительно. Первой нам навстречу выбежала Женя. Вцепившись в Саида, она изо всех сил пыталась заглянуть в детское кресло-переноску, пока тот нёс его в спальню.
Светку на кухне мял Лёха, и судя по её довольному виду, происходящее её более чем устраивало.
— Не отвлекайтесь, я ненадолго, — пробормотала я, доставая из холодильника бутылку минералки.
Кто бы мог подумать.
— С возвращением, — произнесли оба практически одновременно.
— Угу, спасибо, — ответила я, отпив из пластиковой бутылки. — Вы бы не устраивали при Женьке свои брачные игры.
— Лад, можно с тобой поговорить?..
Света остановила меня у дверей.
— Я решила вернуться назад… с Лёшей. Если ты не против.
— Конечно, я не против. Рада за вас, ребята.
Развернувшись, я оставила их в одиночестве. Если честно, было немного жаль: к Свете мы с Женькой уже привыкли. Но это её жизнь и её решение. А мне предстоял серьёзный разговор.
— Замуж за тебя не пойду. Я уже была замужем, и мне не понравилось, — произнесла я прямо, без предварительных расшаркиваний.
Саид покачивал детское кресло, где сладко посапывал Богдан. А чего тянуть? Мы оба взрослые люди, и нам обоим понятно, зачем он здесь. Его лицо оставалось всё таким же непроницаемым, но жёсткий взгляд пронизывал насквозь.
— Но я согласна начать всё с чистого листа. Для начала узнать друг друга получше, — добавила я после паузы. — А пока можешь навещать сына и участвовать в его жизни. Я не против.
— Иди ко мне.
— Что?
Оставив Богдана безмятежно спать, он преодолел разделяющее нас расстояние и аккуратно прижал меня к своей груди.
— Я тоскую по тебе…
Его низкий ласковый голос отозвался глубоко внутри меня, и по лицу тут же расплылась глупая улыбка. Я тоже по тебе тосковала…
Конец
