— Марк, хватит, оставь ты его. Давай уйдем. Пожалуйста!
— Нет, давай уйдем, — настаиваю. Ему приходится согласиться со мной, но вижу, как он все еще злится. Стискивает мою руку, и мы шагаем к дверям. — Марк, мне больно.
Мужчина посмотрел на меня обезумевшими глазами. Мы остановились, и Марк стер с губ кровь. Снял пальто и набросил на меня.
— Больше никогда не оставлю тебя одну, — наши глаза встретились, Марк взял в охапку мои волосы, притянул к себе и с рыком набросился на губы. Мы целовались, словно вечность не виделись.
— М-марк… — оторвавшись, прислонилась к его груди, отмечая, что сердце бьется неровно.
Я только успела обернуться, как последовал оглушительный выстрел. Ничего не успела понять, пошатнулась назад, в груди почему-то стало так тяжело и больно. Сделать вдох оказалось трудно. Медленно провела рукой по груди, а после посмотрела на окровавленную ладонь. Ужас сковал все мое тело.
Упав в объятия Марка, застонала — тело скручивало от острой боли, не смогла удержать слезы, которые потекли ручьем.
— Мамочки, — пискнула, почувствовав, как меня обняли.
— Ульяна, маленькая моя, открой глаза, не пугай меня так.
Сжала руку Марка и выдавила из себя что-то на подобие улыбки.
— Б-больно, — заикаясь, с трудом произнесла.
— … не смей закрывать глаза! — сознание уплывало, до меня доходили обрывки его фраз. — … звоните в скорую!
Не знаю, сколько я так лежала, время, казалось, тянулось вечность, но вскоре я провалилась в бездну, думая о том, что мужчине не идет плакать.
Глава 31Марк
Ульяна буквально упала на меня, хваталась рукой за рану, которая кровоточила. Вместе с ней медленно осел на холодную землю, прижимая девушку к себе. Она стонала в моих руках и плакала беззвучно. До конца не осознавал, что происходит.
— М-марк…
— Ульяна, держись, подкрепление уже едет. Маленькая, только держись. Не смей закрывать глаза! — повысил голос, легонько ударил по щекам, пытаясь привести в чувство.
— Марк! — двери распахнули и в помещение вбежали вооруженные парни во главе с Леонидом. — Марк, что случилось? — друг опустился рядом, его парни схватили предателя, скрутили руки.
— Её ранили. Кто-нибудь, — поднял голову, и произнес осипшим голосом: — звоните в скорую! Ульяна, открой глаза, не смей их закрывать! Ты меня слышишь! Не смей! — взял её лицо в руки, целовал щеки. — Открой глаза. Ты не можешь оставить меня. Я люблю тебя, маленькая моя. Слышишь, люблю. Кто-нибудь, звоните уже в скорую!
— Босс, скорая будет через десять минут, — к нам подошел высокий, статный мужчина.
— Это долго, я не могу ждать. Она теряет много крови!
— Дикий, заведи машину, отвезешь их в больницу, а я тут закончу.
Поднял на руки Ульяну и прижал к себе, вдыхая её запах. Мой взгляд зацепился за предателя, которого держали люди друга. Злость поднялся изнутри, и зверь внутри зарычал.
— Оставь этого подонка нам, мы сами все решим.
— Нет, это моя война, моя битва. Он посмел прикоснуться к моей женщине и навредить ей. Я сам. Только отвезу Ульяну в больницу, и когда буду уверен, что её жизни ничего не угрожает, вернусь!
Дикий, как его назвал Леонид, быстро повел нас к машине, завел и помчался в город. Через пять минут увидели едущую нам навстречу скорую. Остановились, чтобы перебраться туда, и попросил водителя доставить нас в больницу, где работал Паша. Именно он был единственным человеком, которому я мог доверит жизнь моей девочки в данный момент. Позвонив ему, кратко рассказал, что случилось, и друг отключил телефон, пообещав, что сделает все, что требуется. Нам надо было быстро попасть в больницу.
— Давление падает! — высоким тоном, сказала медсестра парню, что уже разрезал платье. Я держал окровавленную руку Ульяны и шептал, что не отпущу. — Мы теряем её!
Я не боялся показать свою слабость, слезы, потому что не мог уже остановить их. Взгляд метался по девушке, пальцами пытался нащупать пульс.
— Уважаемый, вы мешаете нам!
Не помню, как мы оказались в больнице. Когда мы приехали, Павел ждал нас, и стоило ему только бросить взгляд, как её увезли.
— Тебе сюда нельзя, Марк. Ты должен ждать.
— Но там Ульяна!
— Слушай, пуля попала в грудь, возможно, даже повреждены внутренние органы. Мы сейчас должны её прооперировать, а ты занимаешь мое время. Ты сообщи её родным. И ещё, — друг остановился, — надейся на чудо. Только чудо может помочь ей.
Проводил Павла взглядом, а после, опершись спиной о стену, схватился за волосы. Мои руки, как и одежда, были перепачканы уже засохшей кровью Ульяны. Но я не придал этому значения, думая о том, выживет ли она. Плохие мысли роились в голове, заставляя меня раз за разом выть от безысходности.
Кое-как нашел номер отца Ульяны, сообщив ему о состоянии младшей дочери. Мне было стыдно перед мужчиной. Он ведь доверил мне свою дочь, я головой отвечал за жизнь Ульяны. Обещал её отцу, что смогу уберечь от беды, никогда не позволю обидеть, что мои проблемы не коснутся её. Но сейчас она лежит там из-за меня. Потому что я эгоист. Не смог вовремя отпустить. Не нашел в себе силы оставить. Не уверен, что и после этого смогу отпустить от себя. Без неё я уже не смогу.
Родители Ульяны и Снежана пришли уже через сорок минут. Операция продолжалась, у меня взяли показания, но я не рассказал им, где сейчас преступник. Промолчал, чтобы самому поквитаться. Медсестры несколько раз выходили из операционный, но на вопросы не отвечали. Последний раз они вошли туда с какими-то пакетами. Но мне никто так и не ответил. Тамара Романова плакала не переставая, Снежана успокаивала бедную женщину. Дмитрий Романов молча стоял возле жены.
— Доченька! Кто так поступил с тобой? Кто?
— Мама, успокойся, она выживет, Ульяна сильная.
— Как это случилось? — подал голос отец Ульяны. Он выглядел хмурым и задумчивым. И только глядя на мужчину внимательно, можно было увидеть отца, беспокоящегося за дочку, а не циничного адвоката, который действует, основываясь на фактах и доказательствах. — Как так случилось, что мою дочь похитили? — мужчина поднял лицо ко мне, его жена перестала всхлипывать и плакать, и тоже посмотрела на меня. — Из-за тебя? Ты что мне обещал, Родионов? — мужчина побагровел от злости. Быстро оказался подле меня и ударил кулаком в челюсть. В общем, он был прав и имел право бить меня. Я не собирался защищаться или оправдаться. Мне не понять его состояния.
— Что вы делаете? — вдруг ко мне подбежала Ирина вместе с мужем. — Почему вы бьете моего брата?
