На протяжении большей части человеческой истории вампирыбыли редкостью, но в отдельные периоды людям требуется огромное их количество.Эта эпидемия — подготовка иммунной системы нашего вида, а инферны подобныТ-клеточным антигенам в крови, готовящимся оказать сопротивление захватчику.Конечно, как любит повторять Кэл, иммунная система — опасная штука: волчанка,артрит и даже астма есть порождение наших собственных защитных реакций. Болезньнеобходимо контролировать.
Тут-то и появляется Дозор. Он организовывает инфернов и недопускает, чтобы они причинили слишком много вреда. Типа как мама приносит тебеаспирин, холодный компресс и куриный бульон — но с формой ниндзя.
Однажды рано утром, спустя неделю после того, как мыоказались здесь, нам, в конце концов, позволили встретиться с остальными.
Мос лежал на больничной койке и выглядел хуже, чем яожидала. Руки и ноги связаны, иглы капельниц воткнуты в вены обеих рук, по нимв кровеносную систему поступает желтоватая жидкость. Бледную голую грудьоблепили электронные датчики. Из горла торчит пластиковый шунт — чтобы иметьвозможность вводить, что требуется, не вскрывая вен. Глаза Моса окружалипохожие на синяки тени, кожа плотно обтягивала скулы. В палате было темно ипахло чем-то отдаленно похожим на чеснок и дезинфицирующие средства.
Минерва молча сидела рядом. При виде ее на меня нахлынулаволна гнева: она сделала это с ним, инфицировала его своим поцелуем.
Кэл сказал, что отчасти ею управлял паразит. Всегда стремясьраспространяться, он делает своего носителя сексуально озабоченным,прожорливым, иррациональным. Но я все равно была в бешенстве. Паразит там илинет, никогда, никогда нельзя заводить роман с парнем из своей группы.
Тем более дважды подряд.
— Эй! — сказала я.
Нас предупредили не произносить его имени, из-за этогопроклятия. Он только-только оправился в достаточной степени, чтобы выносить виднаших лиц.
— Привет, парень, — сказал Захлер. — Какдела, Минерва?
Минерва ткнула пальцем себе в рот и сделала жест, будтоповорачивает ключ. Мои уста запечатаны.
Конечно… Мос ведь влюблен в Мин. Ее знойный, прекрасныйголос обожжет его уши. Я заметила, что он смотрел на Захлера, Алану Рей и меня,но избегал взглядом Мин.
Я и сама не могла смотреть на нее.
— Привет, — хрипло ответил Мос.
— Дерьмово выглядишь! — сказал Захлер.
— И чувствую себя дерьмово.
— По крайней мере, ты ничего больше не ломаешь, —сказала Алана Рей.
Она попыталась улыбнуться, но вместо этого лишь дернулаголовой. Со времени выступления она беспрестанно подергивалась.
Мос вздрогнул — видимо, вспомнил, что сотворил со «Стратом».Наверно, гитару он любил больше, чем Минерву, внезапно осознала я. Минерву онне разбил вдребезги.
— Но все же клевое получилось выступление, —сказал Мос.
Я кивнула.
— Да, фотличное. А ведь всего одну песню исполнили,между прочим.
— Толпа думала, что мы жутко глупые. — Захлервздохнул. — Хотя… этот гигантский червь… скверная штука.
— Да. Эта часть дрянная, — ответил Мос.
Последовала пауза. Дозор не обсуждал с нами тот вечер, и стех пор появились гораздо более важные новости, о которых стоило говорить, новсе мы не сомневались, что тогда погибли люди. Конечно, и зверь, которого мывызвали, тоже — одним подземным монстром стало меньше.
Вот почему Ночной Дозор так интересовался нами. Зная, чтоисторически черви и инферны всегда появляются вместе, они подходили ко всемупроисходящему с позиций современной науки. По словам Кэла, еще ничего неначалось, а они уже знали, что приближается апокалипсис. У них имелисьлекарства и другие средства для превращения маньяков в солдат, способныхсражаться с врагом. У них были крутые мечи, которыми они убивали червей.
Однако было кое-что, доступное только нам.
Мы могли своими песнями вызывать червей, заставить выбратьсяиз тайных убежищ и подняться на поверхность, где убивать их гораздо легче…
Мы еще немного поговорили, и Мин передала мне записку.Почерк у нее все еще был ужасный, но я смогла разобрать его. Более или менее.
— Ну, Мос, нам придется уехать на некотороевремя, — сказала я, — Всего на день или два. Мы вернемся еще до того,как ты встанешь с постели.
— Куда? — прохрипел он.
Я машинально складывала записку, делая ее все меньше именьше.
— В Манхэттен.
— Шутишь? — спросил Захлер. — Тудавозвращаться опасно! И я обещал маме, что отсюда ни ногой!
Я кивнула. Местные телефоны еще работали, поэтому мы знали,что моя мама в безопасности в Хэмптоне, вместе с Элвисом, а родители Захлера влагере национальной безопасности в Коннектикуте. Родных Минервы забрал НочнойДозор, считающий своим долгом проверить, не являются ли они носителями еестранного штамма этой болезни, делающего ее способной вызывать монстров. Однакородители Моса, как и большинство жителей Нью-Йорка, сидели у себя дома ирассказывали, что на улицах творится черт знает что.
— Мне очень жаль, Захлер, но кое-кто в Ночном Дозорехочет встретиться с нами.
— А не может этот кое-кто приехать в Джерси? —спросил он.
Я смяла записку.
— По-видимому, нет.
— Плевать! — воскликнул Захлер. — Нью-Йорк —город маньяков! Они же не могут заставить нас ехать туда?
— Перл, — заговорила Алана Рей, — ты знаешь,о чем они хотят поговорить с нами?
— Только о том, что, не исключено, мы можем помочь. То,что произошло тем вечером… Возможно, мы способны спасать людей. — Яговорила, обращаясь ко всем сразу и сдвинув очки на переносицу, словно мы былина репетиции, и я хотела, чтобы они перестали настраивать инструменты илииграть рифф и слушали меня. — Эти парни из Ночного Дозора — единственныелюди на свете, кто понимает, что происходит. Когда во время нашего выступленияэта тварь вылезла наружу, только они помешали ей убить всех, помните? От нас неубудет выслушать их.
— Я не против того, чтобы выслушать…
— Извини, Захлер, что прерываю тебя. — Алана Рейдважды хлопнула себя по лбу и содрогнулась всем телом. — Но я согласна сПерл. Мы вызвали это создание на поверхность, значит, на нас лежитответственность.
— Мы понятия не имели, что это произойдет! —воскликнул Захлер.
— Знали или не знали… — Алана Рей перевела взглядна пол, будто увидев там что-то. — Это неэтично — отказываться помочь,если это в наших силах.
Я посмотрела на остальных. Минерва молча кивнула, пытаясьпоймать мой взгляд. Мос поднял вверх большой палец, и Захлер испустил вздохпоражения.
