Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 128
– Ты моя жена, – сказал Энцо. – Или забыла? И в горе, и в радости…
Пожалуй, впервые Джульетта ощутила себя виноватой. Одно дело – убежать от Энцо, другое – стоять с ним лицом к лицу, почти физически ощущая его гнев и обиду.
– Ты ни в чем не виноват, Энцо. Только я одна. Я все надеялась полюбить тебя, но… дальше так продолжаться не может.
Было невыносимо видеть его лицо, ведь он-то любил ее. Но Энцо молчал, он никогда не был мастером по части излияния чувств. Он был человек дела, медведь с мощными лапами.
– Может, любовь – это мечта, Энцо, я не знаю. Но если я сейчас вернусь в Милан… Энцо, я не вправе делать из тебя запасной вариант.
– У тебя есть кто-то другой?
– Нет.
В его глазах мелькнуло и исчезло недоверие. Энцо почувствовал, что Джульетта не лжет. Но при этом явно что-то недоговаривает.
Он оглянулся на Винченцо, который сквозь стекло смотрел на родителей.
– Винченцо поедет со мной.
– Нет.
Джульетта затрясла головой, Энцо грубо схватил ее за плечи:
– Хочешь разлучить отца с сыном? Да что ты о себе возомнила…
Джульетта пыталась высвободиться, но Энцо был сильнее.
– Энцо, я нужна ему.
– Ему нужен дом. Ты отняла у него родину, семью, друзей. Ты думаешь только о себе. А теперь решила запихнуть его в немецкую школу, где он никого не знает! Он же не говорит по-немецки! В Милане Винче был отличником, а здесь?
В этот момент Винченцо открыл балконную дверь и вышел к родителям. Энцо оттолкнул Джульетту.
– Собирайся, – бросил он сыну. – Мы едем домой.
Но Джульетта встала между ними.
– Ты не можешь разлучить нас, Энцо. Винченцо найдет друзей и здесь. А хорошие отметки он будет получать в любой школе. Ты ведь хочешь остаться со мной, Винче?
Винченцо посмотрел на отца, потом на мать. Что бы он сейчас ни сказал, все было бы ложью. И вовсе не потому, что ему пришлось бы выбирать между отцом и матерью. Просто выбрав мать – а любой другой вариант был для него исключен, – он обманул бы сам себя.
– Разве ты не говорила, что мы вернемся после каникул?
Его ответ разорвал Джульетте сердце. Но отступать она не собиралась. Пусть делают что хотят. Она не станет обрекать себя на медленную смерть.
Джульетта хотела жить.
Поднимаясь в вагон поезда до Милана, Кончетта не удостоила дочь и взглядом. По платформе, с песнями и барабанным боем, двигалась группа кришнаитов в оранжевых одеждах. Измученный, небритый Энцо нес за тещей чемоданы, – крепкий мужчина с глазами беззащитного ребенка.
Джульетта попыталась обнять мать, но та отстранилась.
– Не будет тебе счастья в Германии, – дребезжащим голосом возвестила Кончетта. – И Винченцо вернется.
Это прозвучало как проклятье.
– Не надо, мама, – сказал Джованни. – Ты только подливаешь масла в огонь. Лучше поцелуй меня…
Но Кончетта не унималась:
– Кого соединил Бог, да не разлучат люди. Бог ее накажет.
Джульетта опустила голову, спрятала лицо в ладони.
– Хватит уже! – не выдержал Джованни. – Или она мало страдала?
– Пойдем, Энцо, – приказала Кончетта.
Энцо поставил чемоданы и обнял сына – так крепко, что Винченцо чуть не задохнулся.
– Я люблю тебя, сын, – сказал он.
И отвернулся, стараясь не смотреть на жену. Он не хотел показывать Джульетте свои слезы.
– Вы позвоните мне? – спросила она.
Энцо кивнул, взял чемоданы и шагнул в вагон.
Глава 28
Никто не вправе забывать свои корни, они – начало нашей жизни.
Федерико ФеллиниNapoli
Неаполь – как удар в лицо. Слишком много света, солнца и уже с утра духота. Мозги кипят, как наваристый суп, изнутри давящий на череп.
На вокзале царила страшная толчея. Где-то ухал пневматический молот. Мне почудился затхлый запах водорослей и соли, но он едва ли свидетельствовал о близости моря. Похоже, неподалеку мусорные баки. Воздух так и вибрировал от голосов – резких, страстных и мелодичных. И на всем этом лежала тень нездоровой нервозности, депрессии, окутавшей край, который пребывал в затяжном кризисе.
Публика в пиццерии Bella Napoli напрочь развенчивала все представления о «веселых итальянцах», бытовавшие где-нибудь в Оберменциге или Реклингхаузене. Они и одеты были как-то небрежно, все эти люди с пластиковыми папками, прибывшие пригородными электричками. И дело было вовсе не в стиле, а в деньгах. И все говорили по телефону. Если когда-нибудь Южную Европу поразит экономическая катастрофа, выживут только мобильные операторы.
Джованни устремился вперед, я за ним. Мы пересекли на удивление современное здание вокзала и вышли на площадь, являвшую собой одну большую стройку. Обнесенные дощатыми заборами котлованы и измотанные сумасшедшим движением carabinieri[83] в окружении palazzi – памятников иной, более утонченной эпохи.
– Cazzo![84] – выругался Джованни. – Hanno cambiato tutto![85]
Он ринулся прямо наперерез машинам, едва не угодив под колеса маленькой раздолбанной «ланчии». Впрочем, тут все плевали на правила уличного движения. Никто не считал себя обязанным предупредить другого об опасности. Если водители и сигналили, то только чтобы возвестить о своем прибытии.
Увидеть Неаполь и умереть… Вероятно, я была единственным немецким ребенком, который никогда не бывал на пляжах Римини, не бродил по римским руинам и по тосканским тратториям. Разумеется, я видела фильмы с Марчелло Мастроянни, Моникой Беллуччи и сицилийскими мафиози. Такие образы остаются с нами на всю жизнь, но они скорее заслоняют действительность.
По каким отсекам в моей голове я могла рассортировать то, что бушевало вокруг? Неаполь оказался много больше, прекрасней и уродливей, чем я себе представляла. Гигантский ведьмин котел из выхлопных газов, солнца и шума – стремительный и равнодушный, роскошный и грязный, подлинный триумф жизни над смертью.
Внезапно кто-то с силой дернул за ремень моей сумки, и я, потеряв равновесие, упала. Лежа на асфальте, я смотрела, как Джованни гонится за двумя мальчишками на «веспе», но те уже скрылись в толчее вместе с добычей. Я попробовала подняться – острая боль пронзила колено. Разорванные джинсы быстро краснели от крови. Конечно, я слышала, что такое бывает, но с другими же, не со мной.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 128
