ДУРНОЕ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕЭй. Просыпайтесь. Что, вы не спите? Точно? Мне бы вашу уверенность в подобных вопросах. Ну да ладно, не так уж это и важно. О снах мы еще успеем, как и о многом другом. Впереди долгая дорога, и времени хватит, чтобы многое обсудить. Вам не кажется, что нам (в данном случае именно нам, читателю и автору, но в целом – всем, конечно же) это необходимо – ну, поговорить, пофантазировать о том о сем, поднять кое-какие вопросы, попробовать найти на них ответы? Вас, как говорится, что-нибудь беспокоит? Наверняка есть хоть что-то. Меня вот беспокоит очень многое. Собственно, все, что находится дальше – это, по большей части, множество тем, которые я не могу оставить без внимания. Некоторые из идей будут занимать десятки или даже сотни страниц, какие-то – уместятся в несколько строк, другие же станут повторяться раз за разом. Для большей наглядности я буду использовать (преимущественно) формат истории.
Да, стоит отдельно отметить, что здесь действительно существует единый сюжет, это не сказки (кроме тех мест, где прямо указано, что это сказка). Вот там, чуть подальше, за этим предисловием, его и правда можно будет встретить, и даже не раз. Я-то вижу, как он затаился, терпеливо дожидаясь того, чтобы быть найденным, а потом смущенно развести руками, мол, “поймали, ага, а я тут все время был”. Впрочем, прячется он хорошо, я лично проверял.
Какая из сторон важнее, история или ее смысловая изнанка – это уже вам решать, не смею навязывать свое мнение. Но есть еще как минимум один аспект любого художественного произведения, не такой очевидный и функциональный. Возможно, что и не такой важный. Это личность автора, стоящая за каждой конкретной работой. Звучит так, словно она и правда стоит за книгой, скрестив руки на груди и нахмурившись, оценивая потенциального читателя. Но нет, она – всего лишь материал, из которого состоит любое произведение. Сырье, в процессе упорядочения переработанное в скопления слов – в случае с книгами. Иногда заметить в тексте присутствие автора трудно, а иногда все очевидно. Первое обычно свидетельствует об умении и опыте, второе – как когда. Здесь второй случай. Зачем, ради чего? Наверное, меня всегда забавляла мысль о том, чтобы превратиться в массив информации, создать свою полную цифровую реплику. Ну, чтобы однажды в будущем было удобнее и проще меня восстанавливать. Вот вы разве не хотели бы? В общем, надеюсь, что звук моих слов не будет заглушать их смысла.
Но постойте, у вас, возможно, возник вопрос: если этот разговор будет о том, что интересно мне, если я буду говорить о себе, высказывать собственное мнение, давать личные оценки… Какой же это тогда разговор? Это самый настоящий монолог, который я вам тут пытаюсь впарить под видом идеи чуть ли не о новом литературном формате. Нет-нет-нет, я, должно быть, не совсем точно выразился. Разумеется, вы можете мне ответить на те или иные слова – существует множество очевидных и доступных способов. Но вообще, я имел в виду Большой Разговор. Который завязывается в голове, а потом уже начинает звучать в материальном мире. Который зреет в отдельных умах, а потом превращается в хор голосов. Для такого разговора есть множество причин, от личных до общечеловеческих. Поиск, развитие, единение, бег за мечтой, стремление к абсолюту или власти, обретение свободы, путешествие, спасение, понимание – выбирайте из этих или придумайте свою. Здесь никто не решит за вас, сами вы по себе или же часть множества. Никто не будет навязывать вам какую-то определенную мораль. Никто не подскажет вам, что делать и думать. Это лишь приглашение к разговору. Я делюсь частью того, что вижу.
Остановитесь на минуту. Вдохните, посмотрите вокруг. Что вы видите? Чего хотите, чего ждете от всего этого? Можете закрыть глаза, чтобы не отвлекаться. Как думаете, все так, как должно быть? А для вас самих – для вас оно такое, как есть в действительности? И есть ли вам вообще до всего этого дело?
Напоследок хотелось бы сказать еще кое-что. Во-первых, всегда следует помнить, что у всего есть причина и следствие, и даже когда они кажутся совершенно очевидными, это может быть совсем не так. Во-вторых, ничто не является истинным или абсолютным, как бы мы ни стремились вложить в слова вроде “истина”, “абсолют” и “бесконечность” свою человеческую самоуверенность. В-третьих, на что угодно есть неопределенное количество возможных точек зрения, и оно может быть понято неопределенным количеством возможных способов.
Итак, с приветствиями и предисловиями покончено. Если вы все еще думаете, что не спите, и не передумали, то идите за мной, да поскорее – надвигается большая гроза, а это здесь никогда не значило ничего хорошего. Идемте. Я вам тут все покажу.
ОНЕЙРОИД. ПОГРУЖЕНИЕ?Я не чувствую прикосновений
Я не помню о том, что знаю
Я за рамкой людских представлений
Я не верую в дни и ночи
Я не слышу чужих изречений
Я закинул за спину язык
Я летаю снаружи всех измерений
Гражданская оборона – Снаружи всех измеренийБудильник с отвратительным, звонким четырехкратным писком с секундной паузой между повторениями сигнала ворвался в мою голову, пронзая ее насквозь и выдергивая из сна. Это было похоже на бомбардировку, серии из снарядов одна за другой с нестерпимо громким звуком находили свою цель, и возмущенное сознание в шоке поднималось из глубин забытья, потрясая воображаемыми кулаками, движимое единственной целью – добраться до источника шума, схватить и приложить о стену. Странно, что этого до сих пор ни разу не произошло.
Сигнал всегда срабатывал в восемь утра, независимо от того, нужно ли мне было в какой-то конкретный день вставать именно в восемь. Таким образом я хотел выработать привычку всегда просыпаться в одно и то же время, надеясь, что благодаря этому пробуждения когда-нибудь станут даваться хотя бы немного легче. Спустя два года утренней ненависти, порывов раздолбать будильник и отчаянного нежелания выбираться из постели я начал смутно подозревать, что что-то пошло не по плану. Через полминуты после начала сигнала четырехкратный писк прервал холодный женский голос: “Время пользователя – 8:00. Внимание: целевой пункт достигнут. Время пользователя – 8:00. Внимание: начать воспроизведение”. И вновь на первый план вышел неприятный писк.
Я позволил себе еще ненадолго остаться в мысленном переходе между сном и явью. Что за сон мне снился? Первой мыслью, которая могла сообщить что-то на этот счет, было неуловимое ощущение, что я, наконец, в безопасности. Кажется, это был тот же мутный сон, что мне снился каждую ночь последнее время – я не помнил о нем ровным счетом ничего, кроме размытых ассоциаций с событиями прошлого дня, закручивающихся в тугую спираль. Да, сон был определенно похож на обычный мой день, но было в нем что-то настораживающее и тревожное, словно какое-то зловещее предзнаменование. Возможно, это просто говорило о том, что в самом конце сна, когда раздался сигнал будильника, я умер – я довольно часто умирал во снах раньше, когда еще мог их запоминать.
