Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
Агенты Годунова в Польше сообщили о письме осенью 1603 года Адама Вишневецкого коронному гетману Польши Яну Замойскому, в котором он сообщает о появлении у него Дмитрияцаревича, сына Грозного. И уже в конце того года король Сигизмунд изъявил желание видеть у себя в Кракове «царевича», претендента на московский престол. Мало было утешения Годунову, что в верхах Польши возникли две партии: за и против самозванца, причем против самозванца выступали видные и сильные военачальники: Ян Замойский, Константин Острожский, Карл Ходкевич, воевода Збаражский и другие. Только царь Борис, к своему ужасу, чувствовал, что затея самозванца-авантюриста на первой стадии полностью удалась: с тайной подачи и закулисного представления Сапеги, того признало большинство польских магнатов и вельмож. А вторая стадия плана Сапеги разворачивалась, стремительней не придумаешь, когда двоюродный брат Адама Вишневцкого Константин свел Отрепьева со своим родичем Юрием Мнишеком, а тот собрал для будущего зятя полторы тысячи воинов в польских владениях.
Первоначальным местом сбора частной армии Мнишка «из польского сброда» для «царевича», обрученного с дочерью пана, Мариной Мнишек, был Самбор, но затем возросшую числом разбойную армию из поляков и украинских казаков передислоцировали во Львов. В Краков королю из Львова посыпались жалобы на бесчинства, грабежи и даже убийства «рыцарей» из армии «царевича Дмитрия» и его будущего тестя Юрия Мнишка. Только король Сигизмунд никак не отреагировал, он хотел ослабить Годунова, столкнуть его с «царевичем», ведя двойную игру: не желая ссориться с магнатами Вишневецкими, Мнишком, натравливал войско «рыцарей» на Московию. Посему, пока войско Мнишка и «царевича» оставалось во Львове, король оставлял без ответа жалобы жителей на грабежи и насилия и только ждал выхода войска на Москву. К тому же папский нунций Рангони, знающий о сношениях папы римского и «царевича Дмитрия», тоже имел информацию, что король не будет выступать против войска насильников-убийц и грабителей во Львове, подталкивая царевича к походу в русские земли.
Какая разница, с точки зрения короля Сигизмунда, настоящий или «названный царевич Дмитрий», зато, уже обращенный в латинскую веру через поход на Московию и свержение боярской партией измены Годунова, он мог бы сесть на царский престол. А следом за прозападным царем, исповедующим тайно или явно латинскую веру, в православную Московию смогли бы проникнуть и многочисленные члены ордена иезуитов. Будучи ревностным католиком, король Сигизмунд, потеряв свое наследство в Швеции, готов был ввести католичество в Московии, даже подставляя своих независимых польских магнатов на битвы с войсками московских воевод.
«Названному Дмитрию-царевичу» нужна была поддержка короля Сигизмунда. Ради этого, по коварному плану Сапеги, «царевич» вынужден был дать польской короне клятвенное обещание: отдать Польше половину Смоленской земли и часть Северской, заключить вечный союз между Московией «царевича» и Польшей, разрешить свободный въезд иезуитов в Московию и возводить в ее землях католические храмы. Отдельной строкой шло обещание помочь Сигизмунду вернуть шведский престол.
Итак, свершилась мечта «названного Дмитрия» и его союзника Льва Сапеги: польский король признал «Московского царевича» с его планами сместить «не природного» царя Бориса и взойти на престол «природным» царем для русских и тайным приверженцем латинской веры. Теперь все польские магнаты и паны-вельможи имели высочайшее королевское дозволение помогать молодому претенденту на Московский престол, только не на государственном уровне, а от себя лично.
«Московский царевич» обещал царскую корону обольстительной пани Марине Мнишек, а с ее амбициозным отцом Юрием Мнишком занимался составлением брачного контракта – с выполнением всех условий польской стороны. К середине 1604 года брачный контракт с сандомирским воеводой и его дочерью Мариной был подписан. Марина обещала выйти за него замуж, если «Московский царевич» сядет на царский престол в Москве и отдаст «царице Марине» в полное владение Великий Новгород и Псков. Тогда же будущий тесть, воевода Юрий Мнишек, получит «авансом из казны» миллион золотых для торжественной поездки свадебного поезда «невесты царя» в Москву и уплаты долга войску в 1600 человек, которое воевода соберет и снарядит для «царевича». В брачном контракте много чего было прописано – для польской стороны Мнишкам, – но бесподобно звучало главное условие контракта для «царевича»: если тот не завоюет царского престола, то обрученная невеста Марина имеет законное право расторгнуть брачный контракт.
Великим авантюристом был «Московский царевич», раз он с немногочисленным войском взялся завоевать Московию, сесть на царский престол, прогнав с него «не природного», а избранного царя Годунова. Пока ему везло с формированием войска: тесть Юрий перевыполнил свое обещание: две тысячи знаменитых польских гусар, закованных в броню, на сильных, выносливых конях были даны под начало «царевича», к тому же в его войско влились две тысячи донских казаков. С легкой руки казаков, без возражения поляков, воевода Юрий Мнишек тут же был избран «великим гетманом». Трепещи «не природный» царь Борис – против тебя идут избранный «великий гетман» и «природный государь» из последних Рюриковичей!..
Когда в октябре 1604 года пятнадцатитысячное войско «царевича» перешло Днепр и вторглось в пределы Руси, Годунов вызвал к себе в царские палаты самого родовитого боярина в Думе, лучшего полководца в стране Федора Ивановича Мстиславского, сына не менее знаменитого боярина Ивана Федоровича Мстиславского (отметившегося в заговоре Шуйских, сосланного в Кирилло-Белозерский монастырь и умершего там в 1586 году). Призван был боярин, чтобы наедине, с глазу на глаз, обсудить с государем вопрос о самозванце «Московском царевиче» перед завтрашним заседанием Думы и посылкой войска на битву с войском самозванца, перешедшим границу Руси.
Чего угодно ожидал знаменитый военачальник Федор Мстиславский от своего царя, только не его пространного рассказа про кучу европейских самозванцев Запада – «Лжесебастьянов», о которых царь получал сведения по дипломатическим каналам. Отправился четверть века назад, в 1578 году, молодой португальский король Себастьян Сокровенный завоевывать земли Северной Африки и пропал без вести в сражении. Король Себастьян не успел завести себе потомства – ни принцев, ни принцесс после него не осталось, – зато после его таинственного исчезновения во многих европейских землях появилось огромное количество «Лжесебастьянов». Годунов привел несколько примеров, когда под «короля Себастьяна» работали и знатные вельможи и простолюдины, заключая рассказанные примеры тем, что кризиса королевской власти не произошло, потому что там было примерно ясно, кто за кем стоит в иерархической цепочке, на лестнице престолонаследия.
Годунов усмехнулся и, подмигнув боярину левым глазом, сказал с тенью укоризны:
– Мои надежные дипломатические источники подтвердили предельно ироническое отношение папы римского Климента VIII насчет появления в Польше «Дмитрия-царевича». Папа год назад на полях донесения, извещавшего о появлении «Дмитрия», контактов того с королем Сигизмундом, магнатами Вишневецкими, Мнишками, написал так: «Штучки португальские».
– Посчитал самозванство «Лжесебастьянов» доказанным? – наморщив лоб, спросил боярин. – Без всякого долгого расследования?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
