Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
— Ага, это легко и безболезненно. И, как говорится в одном хорошем стишке, «ты за этакую правду лет на десять можешь сесть». Меня и так подозревают в смерти Гришки, теперь еще и труп Матвеева я нашел.
— Положим, труп нашел я, — подал голос Беляев. — Ты по участку бегал. Я на крыльцо поднялся, постучал, смотрю, дверь не заперта, ну, я толкнул и вошел. Везде свет горит. Я ногами потопал, кричу: «Эй, партнер, ты дома?» Мне не отвечает никто, ну, я в комнату заглянул, а он на ковре у камина лежит и полголовы снесено, а рядом ружье валяется.
Лицо Беляева перекосилось, как-то странно поехало в одну сторону, он перевернулся в сугробе, встал на карачки, и его вырвало.
— Пойду-ка погляжу, — сказал Большаков.
— Зачем? Не надо там топтать. — Голос Селезнева был суров, но главного инженера это не остановило.
— Да бросьте вы, Алексей там был, Иван, я так понимаю, тоже. — Он посмотрел на Корсакова, и тот кивнул, соглашаясь. — Ну вот, вам бы, Владимир Сергеевич, тоже поглядеть нелишне. Чего там и как. К вопросам полиции лучше быть готовыми.
Он топнул ногами на крыльце, сбивая снег с подошв. Корсаков невольно посмотрел на его ноги, обутые в крепкие высокие охотничьи ботинки, практически берцы, на высокой подошве и тугой шнуровке. Ботинки Большакова оставляли на снегу четкий, хорошо заметный рельефный след. Его невозможно было спутать, к примеру, с мягким следом валенок.
— Мне тоже нужно в дом, — твердо сказала Лида. — Ваша образность изъяснения про пол снесенной головы, конечно, поражает воображение, но человек может быть еще жив, а я врач. Так что пропустите.
— Вот это молодец девушка, вот это по-нашему, — одобрительно заметил Большаков и зашел в дом. Лида, обогнув остальную живописную компанию, прошла следом.
— Как дети, в шпионов не наигрались, — проворчал Селезнев, тоже поднимаясь на крыльцо. — Отмазывай вас потом от следствия. Страна непуганых идиотов, честное слово. Беляев, хватит в снегу кувыркаться. Пошли тогда тоже в дом. Будем там опергруппу ждать.
В полном молчании они вошли в прихожую и неловко затоптались там. Беляев старательно отворачивался от двери в гостиную, за которой был слышен радостный треск огня в камине.
— Э-э-э, ты чего сдурел совсем, ты зачем ружье схватил? — вдруг заорал Селезнев и метнулся в комнату. Корсаков шагнул за порог и увидел, что главный инженер растерянно держит в руках охотничье ружье, поднятое им с пола.
— Да я это, посмотреть хотел, Матвеева это ружье или нет, — забормотал он. — Мы же с ним бывали вместе на охоте, с Матвеевым-то. Его это ружье, я сразу узнал.
— И теперь на его ружье ваши отпечатки пальцев. Браво, Николай Петрович, — устало сказал Иван. — Прав Владимир Сергеевич, мы все — просто кучка идиотов.
— Да я это ружье в лесу сто раз в руках держал. — Голос главного инженера из растерянного стал испуганным. — Я не хотел, честное слово. Оно само как-то. Инстинктивно.
— Основной инстинкт, — сказала Лида, смотря в пространство. Тело у камина было мертвым, это она поняла сразу, как только его увидела. Матвеев не нуждался в услугах врача. Даже такого хорошего, как Лида.
Последующие два часа она помнила смутно. Довольно быстро приехала опергруппа, а затем еще какие-то люди в форме. Эксперт снимал отпечатки пальцев и делал все то, что раньше Лида видела в детективных фильмах. Со всех по очереди снимали показания. Следователь был зол, Корсаков тоже, Большаков испуган, Селезнев собран и деловит. Сама же Лида все происходящее воспринимала, как через вату. Она отвечала на какие-то вопросы, причем довольно связно, но ей не переставало казаться, что она смотрит какой-то дурацкий приключенческий фильм, в самой гуще которого внезапно оказалась, и ей стоит только пошевелиться, чтобы разогнать морок и вырваться из фильма наружу.
Наконец увезли тело, накрытое простыней. Лида вяло удивилась, что на полу не остался очерченный мелом контур. Так тоже всегда показывали в кино, а сейчас не показали. Почему? Ивана с Беляевым хотели увезти, но Селезнев куда-то позвонил, что-то сказал, и хмурый следователь разрешил им всем убираться по домам, сообщив, что вскоре их вызовут в отдел. Дом опечатали, приклеив бумажную ленточку. На улице Иван показал путь к задней калитке, по которому преследовал преступника. Но снег уже замел все следы — и его собственные, и валенок. На обрыве Волги нашли след от стоящей здесь машины, но отпечатки протекторов, если они и были, тоже уже бы занесла так некстати начавшаяся метель.
— Гад, сволочь. — Иван стукнул кулаком по стволу растущей рядом березы, да так сильно, что ободрал руку. — Он все следы за собой заметает. Все. Он нас видит, все про нас знает, а мы плутаем впотьмах и только несем боевые потери.
— Да ладно тебе, Иван Михайлович. — Селезнев усмехнулся коротко и хищно. Нехорошо усмехнулся. — Все тайное становится явным. И мы его обязательно вычислим, это я тебе обещаю. Он наверняка уже где-то ошибся. Может быть, не раз. И еще ошибется. Вот на этих ошибках мы его и прихватим.
— А если не ошибется? — голос Ивана звучал глухо.
— Он не дьявол. Не Люцифер с Мефистофелем во плоти. Он всего лишь человек. А человеку свойственно ошибаться.
— Errare humаnum est, — тихо сказала Лида. — Это по-латыни. Мы в мединституте проходили. Но у этого афоризма есть продолжение, которое мало кто знает. Человеку свойственно ошибаться, а глупцу настаивать на своих ошибках. Убить Григория было ошибкой. Большой ошибкой. Нельзя отнимать человеческую жизнь. Сейчас он повторил ее. Так что Владимир Сергеевич прав. Этот человек — глупец. А значит, его обязательно поймают.
— Слушайте, философия — вещь, конечно, хорошая, и латынь я уважаю. Не понимаю, но уважаю. Только давайте уже домой поедем. Времени третий час ночи. Меня дома жена потеряла, да и на работу уже скоро, — жалобно сказал Большаков.
Главный инженер выглядел старым, больным и совсем измученным. Лида подумала, что ему непросто далась эта ночь, и даже пожалела, что подняла этого немолодого человека вечером с постели. Иван вроде говорил, что у него давление.
— Да. Поехали по домам. Петрович, ты завтра с утра отлежись, на работу не приходи, — скомандовал Корсаков, от которого тоже не укрылся нездоровый вид Большакова. — Ты себя чувствуешь-то как?
— По сравнению с Бубликовым неплохо, — попытался отшутиться тот.
— Не смешно, Петрович.
— Не смешно, — согласился тот. — Простите, нервы сдают что-то.
— Да уж, эту ночь я запомню надолго, — согласился Иван. — Даже не верится, что через пару дней Новый год. Такое чувство, что вокруг фильм ужасов, и чем дальше, тем страшнее. Владимир Сергеевич, отвези Алексея домой. А я Лиду на борт возьму, нам все равно в один подъезд. Лады?
— Лады. Но только один подъезд тут ни при чем, — усмехнулся Селезнев. — Ладно, всем домой и спать. Разбираться с проблемами будем завтра.
— Я не могу домой, — сказала Лида, когда они уже сели в машину Ивана. — Я Любови Николаевне сказала, что меня на работу вызвали, на дежурство. Как я посреди ночи домой заявлюсь?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
