Люди не достойны, чтобы их спасать. Зачем рисковать жизнью ради ничтожеств? Сейчас можно получить все, что захочешь. Силу и могущество. Скорость и неуязвимость.
Николай дернулся, собирая остатки сознания. Гворр, подхлестнутый иной силой, стал непобедим. Тело заключила непробиваемая чешуйчатая оболочка. Кровь забурлила, разгоняя по новой плоти кровь.
'Кристалл. Надо добыть кристалл, – забилась в голове мысль. – Доползти, схватить, пока не все потеряно'.
'Поздно, – ответил ему гворр. – Ты проиграл'.
'Нет! Нет!' – кричал он сам себе, убеждая, что еще есть шанс остановить тварь. Его собственный голос потонул в захлебывающемся рыке монстра.
Трансформация завершилась. Паук отпрянул, озадаченный неожиданным превращением человека в черное, доселе невиданное существо. Гворр поднялся, расправляя за спиной мощные крылья. Содрал и отбросил в сторону жалкие лоскуты ставшей слишком тесной одежды. Теперь ничто не сможет его остановить. Ни магия единорога, ни небесный камень, ни жалкое насекомое, возомнившее себя хозяином лабиринта. Никто не в силах помочь бывшему хозяину несчастного тела, его разум угас, как последний уголек после пожара.
Тасхашар опомнился и, затрещав, бросился на крылатую тварь. Та, взмахнув крыльями, поднялась в воздух, пропустила безымянного под собой. Опустилась сзади и, выпустив когти, полоснула по хитиновому панцирю. Броня выдержала, но с трудом. Безымянный заверещал, оборачиваясь. Глаза паука встретились с глазами рептилии. Сейчас они были одного роста, только гворр выглядел мощнее за счет бугрившихся под чешуей мышц. Сердце Лабиринта забилось быстрее. Наконец-то! За столько лет впервые попался достойный противник!
Чужак чуть склонил голову набок, оценивая подземного насекомого. Ухмыльнулся. Тот слишком стар и не сможет выстоять против силы и молодости. Словно прочитав его мысли, паук снова бросился в бой. На этот раз, призвав мощь своего сердца. Алые огни в глазницах запылали еще ярче, острые конечности-иглы заблестели не хуже клинков. Гворр вновь подпрыгнул, но потолок вдруг опустился, ударив по спине. Лабиринт вновь оживал. От стен стали откалываться камни. Мелкие, крупные, они прицельно били в грудь, спину и крылья рептилии. Гворр согнулся и попятился, руками прикрываясь от сыплющегося на него града. Клубы пыли лезли в нос и глаза, а серое тело паука стало почти невидимым. Его-то камни старательно облетали и не причиняли ни малейшего беспокойства. Подскочив к противнику, он смог нанести свой первый удар. И хотя крепкая чешуя защитила своего хозяина от смертельного удара, острой игле удалось сковырнуть броню на груди. Гворр зашипел от внезапной боли и нанес несколько ответных ударов наугад. В пустоту. Безымянный отскочил так же быстро, как и напал.
Проход вновь стал слишком узким. Крылья теперь больше мешали, чем помогали. Пришлось спешно их сложить за спиной. В плотном пыльном воздухе различались только пылающие огоньки паучьих глаз. Справа, слева, сверху… Они мелькали слишком быстро. Нельзя уследить, нельзя рассчитать, невозможно защититься. Схватка грозила закончиться не так, как на то рассчитывал новоявленный гость. Быстрая тень вновь выскочила из окружающей пелены, сбив с ног противника. Паук придавил его к земле и вцепился зубами-пластинами в грудь, то самое место, откуда из-под чешуи сочилась кровь. Крылатая рептилия заверещала, отбиваясь. В яростных попытках высвободиться, размахивала когтями, щелкала зубами, хлопала о землю распластанными крыльями. Но проклятый паук прицепился словно пиявка. Он вгрызался все глубже, с довольным щелканьем и победным причмокиванием. Стены лабиринта сотрясались от падающих камней, жуткого визга и скрежета сражающихся.
Вскоре руки гворра оказались спутанными крепкой паутиной. Конечности безымянного работали также быстро, как и его пасть. Несколько минут и все его тело оказалось завернутым в своеобразный кокон. Рептилия еще не оставляла попыток вырваться из паутины, билась и извивалась подобно мухе, попавшей в смертельную ловушку. Бесполезно. Силы оставляли могучее тело, сознание меркло от потери крови. И тогда, в глубине жуткого тела зажегся иной разум…
* * *
Коля не верил, что все кончится так. Просто не был готов к проигрышу. И все же самое страшное произошло. Взглянув в пылающие ненавистью глаза Безымянного, ощутил как теряет над собой контроль. Тело более не подчинялось разуму. Не удалось даже сделать и шагу в сторону кристалла. А ведь он лежал так близко, дразнил и поблескивал гранями около выхода. Последнее, что услышал – победный вопль гворра, и все пропало. Зрение, слух, даже чувства. Николай будто провалился в дыру, откуда нет выхода, где правит вечная тьма. Уснул для того, чтобы уже никогда не проснуться. Единственное, что не давало ему окончательно сгинуть в этой всеобъемлющей пустоте, так это слова девушки из племени ор-думм: 'Сильный духом никогда не будет побежден'. Он сильный, да. Слушать сердце, цепляться за жизнь, за воспоминания, за то, что еще обязан сделать…
Он пытался дышать, но у него не получалось. Старался открыть глаза, но их будто заклеили. Невыносимая мука терзала душу. Связанный по рукам и ногам, он падал вниз, все глубже и глубже. И только частые удары сердца оставались с ним все время. Тук-тук. Тук-тук. Единственный звук, который он слышал, единственная ниточка, что связывала его с телом и с реальным миром. Тук. Тук. Держаться за него. Держаться во что бы то ни стало. Тук. Тук. Не дать сознанию умереть, еще не время. Тук. Все глуше и глуше. Понимая, что рано или поздно все закончится, что всего лишь оттягивает неизбежное, Коля продолжал ждать и надеяться. И чудо произошло.
Кто-то вдруг включил звук, зрение стало проясняться. Из тумана выплыли красные огоньки глаз, по ушам ударил страшный скрежет. Руки и ноги не слушались. Но не потому что потеряли чувствительность, а потому что их крепко связали.
Гворр ушел, точнее, позорно бежал, оставив тело прежнему хозяину. Но лучше бы Николай очнулся при других обстоятельствах. Он снова обнаружил себя в коконе из белой паутины. Но теперь она не лечила. Она превратила его в пленника. И склонившийся над жертвой паук, похоже, не собирался затягивать с трапезой.
Умом Коля понимал, что насевшая на него тварь не имеет никакого отношения к благодушным существам, которые выходили его в своих подземных норах. Но сердце отказывалось принимать его как врага. Возможно, не все еще потеряно? Оставался один единственный шанс, прежде чем иссушенное ненавистью существо прикончит его. Вдруг все стало ясно. То воспоминание, которым одарил его Альбинос, предводитель Безымянных. Он воскресил его в памяти, будто пережил только что.
Стоило перехватить бешеный взгляд паука, чтобы передать ему чужие воспоминания. Страшная сцена вновь ожила, объединяя противников. Двое Безымянных бежали от людей. Мать и дитя не успели укрыться в спасительной пещере. Преследователи настигли их раньше. Ранили малыша. На его глазах зверски расправились с целительницей. Люди не знали пощады, они издевались над ее изувеченным телом, поочередно отрубили конечности, а потом подожгли. Страшную смерть – вот какую благодарность получила паучиха. Но малыша спасли. Потеряв самое драгоценное, своего родителя, он вырос и стал Мудрейшим. И исцелил многих людей, несмотря на то, что они когда-то сотворили с его матерью. У каждого свое предназначение, и никто не в праве отступаться от своей природы.
