Книга Сын лекаря. Переселение народов - Матвей Курилкин

Все было бы не так плохо, если бы не репты.

То место, по которому мы брели, еще нельзя было назвать настоящим болотом, но легче от этого не становилось. Влажная и ненадежная почва, покрытая прелыми листьями, вынуждающая тщательно контролировать каждый шаг, прощупывая почву перед собой посохом, или рисковать потерей сапог, провалившись по колено. Тяжелый, насыщенный запахами гнили и болотных газов воздух, который приходилось с трудом проталкивать в легкие – таким густым он казался. Вездесущие комары, полчищами бросающиеся на любой открытый участок кожи, забивающиеся в носы и рты и устилающие слоем своих трупиков похлебку, которую мы готовили на редких привалах. Все это казалось невыносимым ровно до тех пор, пока не появились репты. Теперь мы двигались только по ночам, когда температура падала достаточно, чтобы можно было не опасаться преследования. Днем приходилось заходить поглубже в болото и пережидать светлое время суток, по ноздри зарывшись в густую грязь – настроения такое времяпрепровождение не улучшало, как не улучшало оно и общее состояние организмов. Даже двужильные орки, которые прежде втихаря подсмеивались над неуклюжим и слабым человеком, уже несколько дней как оставили свои шуточки. Рептов они не боялись, у ящеров, неизвестно по каким причинам оказавшихся так далеко от своих исконных мест обитания, не было против нас шансов. Точнее, у них не было шансов нас догнать – в прямой-то стычке нас раскатали бы без особых трудностей. Просто потому, что наш отряд состоял всего из десяти разумных, включая меня, а рептов на территории предгорий, по нашим предположениям, было несколько сотен, а скорее пару тысяч. Точное число мы, понятное дело, не знали, так что оценили общее количество ящеров очень приблизительно.

Так или иначе, пока бояться нам было нечего, но и радости такие сложности, да еще в самом начале похода, никому из нас не доставляли. Особенно если учесть, что из-за этих самых ящеров нам пришлось значительно отклониться от проложенного изначально маршрута, отчего поход, и без того длинный, грозил затянуться еще сильнее. Каждый день, пережидая светлое время суток под слоем грязи, то и дело проваливаясь в липкую дремоту, я не переставал прокручивать в голове события последнего времени и не находил способа избежать такого плачевного положения, в котором мы оказались. Выходило, что все было спланировано и сделано правильно, но случай или умысел местных богов спутал все планы.

Подготовкой обстоятельные орки не пренебрегали. Уже на следующий день после того, как мы с Иштрилл неожиданно оказались супругами, Кашиш впервые позвал меня на совещание. И такие совещания проходили каждый день вплоть до отправления. Вождь пытался учесть любую мелочь. Обсуждалось снаряжение, маршруты, запасные маршруты на случай непредвиденных обстоятельств, состав посольства, содержимое и количество верительных грамот, речь главного посла, возможная реакция его величества на появление неожиданных союзников и еще тысячи вещей. После долгого утреннего обсуждения деталей предстоящего похода я отправлялся на тренировки – Кашиш посчитал, что кандидатам в поход следует научиться действовать вместе, доверять друг другу. Среди моих будущих попутчиков, как ни странно, оказались по большей части бывшие женихи Иштрилл. И все, кроме одного – местные, из селения Кашиша – с ним мы встретились несколько позже, а пока я пытался запомнить непривычные для моего слуха имена местных. Охотники Эйк и Аган, худой и проворный Гогран, один из тех орков, которые спускаются в покинутый город, чтобы добывать там старые вещи – их навыки в походе определенно могли пригодиться. Были и представители «мирных» профессий – гончар и каменщик Гуричет, чьи умения могли пригодиться при постройке укреплений, шаман Квотар и, конечно, Лотар – тот самый кузнец, мой последний соперник в борьбе за руку и сердце Иштрилл. И, как вишенка на торте, пожилой, но по-прежнему крепкий Калитиш-сказочник, который официально должен был стать летописцем похода, а на самом деле, думаю, Кашиш его выбрал за удивительную способность уболтать любого собеседника – дескать, в переговорах с людьми он как раз пригодится.

– Они орки свободные, холостые, – пояснял свое решение вождь. – Может, найдут там, на чужбине себе женщин. Да и если сгинут – после себя вдов и детей не оставят.

Мне такой подход сначала показался циничным, но со временем я понял правоту Кашиша. И, пожалуй, даже завидовал товарищам, которым не нужно было беспокоиться об оставленных на родине семьях. Сам я такого спокойствия был лишен – Иштрилл оставалась в селении. Это даже не обсуждалось, настолько очевидным было такое решение. Вождь, как всегда, руководствовался исключительно практическими соображениями. Дело даже не в том, что для эльфийки было бы слишком опасно в королевстве людей. Кашиш хотел привязать меня к оркам, он хотел, чтобы успех посольства был важен для меня лично. Меня наверняка возмутила бы такая попытка мной манипулировать, если бы появление в человеческих землях и в самом деле не было так опасно для девушки. Иштрилл оставалась в селении, и с этим были согласны все, кроме моей супруги.

– Ты ведь понимаешь, что пока идет война, тебе нельзя появляться у людей! – увещевал я эльфийку в те минуты, когда мы оставались одни. – Как только кто-нибудь разглядит твои уши, тебя убьют или запрут в тюрьме. И я ничего не смогу с этим сделать.

Иштрилл все понимала, но оставаться одна не хотела. В какой-то момент я даже испугался, что мы всерьез поссоримся, но постепенно все успокоилось, просто потому, что мы оба не хотели тратить время на размолвки. Побыть с женой мне удавалось только ночью – все остальное время уходило на сборы и тренировки, которые были достаточно серьезными, чтобы я с ностальгией вспоминал то время, когда мы с Беаром и Хамелеоном готовились к захвату «языка». Кашиш, оценив в первый день мои умения, остался не слишком доволен и посчитал, что за время подготовки я должен догнать остальных участников похода.

– Будь ты каким-нибудь чужаком, – говорил орк, – мне было бы наплевать. Но ты живешь с нами, живешь по нашим законам, и даже женился по нашим традициям – а значит, ты уже не чужак. И потому должен соответствовать общему уровню племени.

Тренировались мы, как я уже упоминал, вместе с бывшими женихами Иштрилл. И если поначалу я еще опасался, что из-за этого могут возникнуть проблемы, то спустя несколько дней от опасений не осталось и следа. Как выяснилось, то, что мы все претендовали на руку и сердце одной девушки, делало нас, согласно традиции орков, чуть ли не родственниками, а какие обиды могут быть между близкими разумными? Только кузнец Лотар немного поворчал о том, что он «все равно был бы лучше для девки, чем какой-то слабосильный лекаришка», но, кажется, он больше переживал из-за проигрыша в поединке, оказавшегося для него слишком неожиданным. После того как на тренировках он вволю повалял меня по земле, обида прошла и ворчание прекратилось.

Та женщина из соседнего селения действительно оказалась матерью Иштрилл. Ее привел новый муж спустя четырнадцать дней после нашей свадьбы. Встреча с тещей мне запомнилась. Оказывается, Иштрилл совсем не похожа на мать. В первое мгновение, когда мы с женой вошли в гостевой дом, и я увидел смуглую, черноволосую эльфийку, я подумал, что надежды девушки оказались напрасными – так сильно они отличались. Моя жена, стройная, белокожая и с веснушками, немного чересчур худощавая после долгого и тяжелого путешествия, казалось, не могла иметь ничего общего с этой грациозной женщиной. Только через секунду я обратил внимание, что Иштрилл замерла, не закончив движения и даже забыв, как дышать. Точно так же замерла смуглокожая эльфийка, стоявшая возле стола. А потом Иштрилл с рыданием бросилась к ней на шею, и выражение лица моей тещи стало меняться. Недоумение, растерянность, переходящие в страх, затем облегчение и слезы радости. Вся эта гамма эмоций промелькнула быстро, и вот уже Иштрилл и ее мама рыдают в объятиях друг у друга, а я переглядываюсь с высоким широкоплечим орком с соломенными волосами и вижу в его глазах то, что чувствую сам: недоумение и нерешительность. Мы оба не слишком понимаем, что делать в этой ситуации. Только позже я понял, что оли Фиритаи в ту минуту вспомнила, наконец, свою прежнюю жизнь, и ее муж, Болир, понял это и теперь не знал, что ему ждать от изменившейся супруги.