Книга После дождичка в четверг - Светлана Алешина

Как выяснилось наутро из доклада Виктора, Алевтина Ивановна вернулась домой довольно поздно и, по утверждению нашего фотографа, немного навеселе. Впрочем, из его слов явствовало, что это «навеселе» нельзя было понимать в прямом смысле. Просто, как он выразился, Алевтина Ивановна выглядела какой-то квелой и у нее слегка заплетались ноги. Попав домой, она больше никуда не выходила, и, судя по тому, что вскоре в квартире Кормильцевых погас свет, супруги рано улеглись спать.

Утром к цветочному магазину отправился Ромка, который должен был следить за возможными перемещениями Алевтины Ивановны, а мы занялись очередным номером газеты, на время выбросив из головы заботы супругов Кормильцевых. Загадки загадками, а газета должна выходить в срок.

До полудня все было спокойно. От Ромки никаких сообщений не поступало, и я предложила Виктору съездить подменить его, чтобы наш курьер мог пообедать. Виктор уехал, а Маринка заметила, что нам всем тоже не помешает перекусить. Начались приготовления к обеду, но тут позвонил Александр.

– Привет! – сказал он. – Как жизнь? Ты еще не остыла к проблеме электронного гипноза?

– Ну что ты! – возразила я. – Просто жажду познакомиться с ней поближе.

– Ну, слава богу. А то я уж подумал, что теперь ты увлеклась магнитофонами, миниатюрными камерами и прочими штучками, – засмеялся Александр.

– Я занимаюсь всем понемногу, – откликнулась я ему в тон. – Но ты, похоже, что-то узнал. Тогда выкладывай, не мучь меня!

Александр удовлетворенно хихикнул и уже серьезным голосом продолжал:

– Значит, слушай внимательно. На Трубной улице есть НИИ промышленной гигиены. Такое массивное здание с мраморной облицовкой. Собственно институт занимает теперь только один этаж, все остальные помещения сдаются в аренду. Найди в институте Георгия Савельевича Тишинского. Он раньше заведовал отделом, который занимался психологической и медицинской реабилитацией. В этом отделе среди всего прочего разрабатывались методы физиотерапевтической реабилитации работников вредных и тяжелых производств. И как будто кто-то из сотрудников параллельно занимался чем-то таким, что тебя интересует. Тишинский тебе все подробно расскажет, я с ним договорился. Только сразу предупреждаю – будь с ним построже. Он ужасный бабник. Увидев тебя, начнет говорить о чем угодно, только не о деле. Запудрит мозги так, что забудешь, зачем пришла. Поэтому сразу бери инициативу в свои руки. В принципе он хороший, толковый парень, но когда видит красивую бабу, у него едет крыша.

– Интересно, куда при этом смотрят психиатры? – с шутливым гневом произнесла я. – Город полон опасных психов, а никто даже не чешется! Куда писать жалобу?

– В Москву, в министерство, – с готовностью откликнулся Александр. – Там есть такая большая корзина, куда попадают жалобы со всех концов света. Когда она переполняется, назначают нового министра и ставят новую корзину… Кстати, о психах. Твоя пышечка в голубом плаще… Помнишь такую?

– Ну-ну, – в нетерпении выкрикнула я, – конечно, помню!

– Так вот, примерно через полчаса после того, как ты ушла, она появилась снова. Я случайно увидел в окно, как она мчится сломя голову в корпус к Еманову. Мне стало любопытно данное явление, и я решил разузнать, что оно значит. Видишь, твоя порочная склонность следить за людьми оказалась очень заразной. Даже я не устоял.

– И что же дальше? – завопила я. – Что было дальше?

– Она ворвалась в кабинет к Еманову и закатила настоящую истерику. В чем суть, я не понял, потому что находился в коридоре. В чем-то она его упрекала, но все было так невразумительно… Кончилось дело тем, что Еманов вкатил ей лошадиную дозу транквилизатора и временно поместил в свободную палату. Мне он смущенно объяснил, что это жена его приятеля и у них не ладится семейная жизнь. В конце рабочего дня он увез женщину на своем автомобиле. Она уже не шумела и двигалась, как манекен. Думаю, он накачал ее успокаивающим на двое суток вперед. Вот такая история.

– Ты становишься наблюдательным, – похвалила я. – Если прибавишь инициативы, я, пожалуй, смогу взять тебя к себе в штат. Сейчас весь мир сошел с ума, и нелишне иметь под рукой собственного психиатра.

– Спасибо, я подумаю над твоим предложением, – сказал Александр. – Боюсь только, что, приняв его, я перейду из психиатров в разряд пациентов…

– Трудно с тобой разговаривать, – вздохнула я. – Надеюсь, этот твой Тишинский окажется гораздо любезнее… Так ты уверен, что я застану его сейчас на работе?

– Почти на сто процентов. Я предупредил, что ты не сегодня-завтра зайдешь.

– Тогда до встречи! – попрощалась я и, не удержавшись, хихикнула:. – Продолжай наблюдения!

Наскоро сообщив Кряжимскому и Маринке последние новости, я поехала на улицу Трубную. Это было довольно далеко от редакции, так что времени обдумать поступившую информацию хватило.

Итак, Алевтина Ивановна действительно вернулась к Еманову. В чем она упрекала его? В том, что я продолжаю следить за ней? Но от него это явно не зависит. Он вообще должен разыгрывать роль постороннего.

Однако Алевтина Ивановна вела себя настолько агрессивно, что Еманов был вынужден нейтрализовать ее с помощью транквилизаторов. Значит, дело принимало серьезный оборот. Может быть, она пригрозила, что во всем признается? В таком случае имеет смысл встретиться с ней еще раз. Нервы ее на пределе, и она может сдаться.

Но не сегодня, поскольку Кормильцева находится пока под воздействием медикаментов, а вот завтра – обязательно. Кто знает, не возникнет ли у Еманова мысль нейтрализовать свою нестойкую сообщницу каким-нибудь другим, более действенным способом?

Я решила утром же нагрянуть в цветочный магазин и снова попытаться объясниться с Алевтиной Ивановной. Если ничего не получится – куплю букет астр и украшу ими кабинет.

Однако совсем скоро выяснилось, что этим планам не суждено сбыться. Все изменилось после встречи с Георгием Савельичем Тишинским, так неоднозначно отрекомендованным мне Александром.

Я нашла ученого на шестом этаже здания, большая часть которого теперь отдана на откуп коммерческим структурам. Не знаю, какой доход имеет с этого ужавшийся НИИ, но, видимо, жизнь здесь протекает без особых проблем. Например, Тишинский был занят тем, что, сидя на столе, игриво болтал с молоденькой лаборанткой, которая в то же самое время увлеченно играла в какую-то компьютерную «стрелялку».

К моему удивлению, Георгий Савельевич оказался довольно пожилым человеком, хотя, безусловно, еще весьма бодрым. Он был хорошо, даже щеголевато одет, красиво подстрижен, а в глазах его присутствовал тот особенный масленый блеск, который за версту выдает закоренелых бабников.