Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
– Послушай, а ты сам-то что – идиот или просто настолько увлекся всей этой канителью? Ты так ничего и не понял?
У меня бешено забилось сердце: я уже начинала кое-что соображать, передо мной забрезжила надежда. Просто поверить в нее было пока трудно.
– Повтори, что ты сказал! – с угрозой произнес Еманов. – Что ты мне голову-то морочишь? Что такое я должен был понять?
Сигарета Крамера догорела до самого фильтра. Он с сожалением посмотрел на окурок, бросил его прямо на пол и растоптал подошвой ботинка.
– Квартира на прослушке, – спокойно проговорил он. – Во дворе стоит фургон с аппаратурой. Нас привезли сюда сразу после того, как ты появился. Дом, наверное, уже окружен. Собственно, меня послали, чтобы предложить тебе не оказывать сопротивления. Не знаю, кем они тебя вообразили – Сильвестром Сталлоне?
Еманов несколько раз судорожно сглотнул, а потом спросил свистящим шепотом:
– Так ты меня сдал, Крамер? Это верно – ты меня сдал?
Мне показалось, что в следующую секунду доктор бросится на Крамера – особенно когда тот вместо ответа пожал плечами. Но Виктор Николаевич не стал этого делать. С огромным недоумением он посмотрел вокруг, будто пытался понять, как попал в эту квартиру, откуда здесь взялись мы с Крамером, и вообще почему жизнь сыграла с ним такую злую шутку.
Потом он деревянными шагами доплелся до дивана и крайне осторожно опустился на него, широко расставив колени и низко опустив голову. Шприц он по-прежнему держал в руке, словно позабыв, что с ним нужно делать.
Мне вдруг показалось, что в такой безвыходной ситуации Еманов вполне может вкатить смертельный яд самому себе. Но тут я его переоценила. Он просто продолжал сидеть не шевелясь, как лесоруб после тяжелой работы, и неотрывно смотрел в одну точку у себя под ногами.
Он никак не отреагировал на то, что Крамер после некоторого размышления решился-таки оказать любезность даме, то есть мне. С некоторой опаской он приблизился к моему креслу и, стараясь не встречаться со мной взглядом, принялся освобождать меня от пут. Почему-то он не стал расклеивать мне рот – должно быть, боялся услышать что-нибудь нелицеприятное.
Когда руки и ноги мои освободились, я сорвала скотч с лица сама и все-таки не удержалась, чтобы не сказать, глядя в бородатое бледное лицо Крамера:
– Ублюдки!
Больше всего мне хотелось испытать, слушаются ли меня губы. Оказалось, что да, и, в общем, слово это прозвучало в тишине квартиры достаточно убедительно.
Крамер выслушал меня с каким-то даже подобострастием и вернулся на диван. Присев рядом с Емановым, он опять сунул в рот сигарету.
Но не успел он прикурить, как вдруг прихожая наполнилась топотом ног и звуками нескольких голосов, звучавшими вполне по-хозяйски. Тут же дверь в комнату распахнулась от мощного удара, и в проеме нарисовались напряженные мужские фигуры с пистолетами в руках.
Последовало сакраментальное «Всем стоять!». Но даже это не произвело на Еманова никакого впечатления. Он продолжал сидеть, не меняя позы, будто происходящее его нисколько не касалось. Смертельный шприц по-прежнему бессмысленно торчал в его обтянутом резиной кулаке.
По команде поднялся один Крамер. Я тоже осталась сидеть, удрученно разглядывая свои конечности, вернее, рукава плаща и сапоги, безобразно испачканные клейкой массой. Мерзавец Еманов не пожалел скотча.
На самом деле мне, конечно, следовало выражать бурную радость, награждая своих освободителей объятиями и поцелуями, но я была на удивление безучастна. Все во мне как будто перегорело, да и тупая боль в голове давала о себе знать.
Между тем рядом послышался знакомый голос. По комнате кружили оперативники, а Жильцов – в кожаном плаще, туго перепоясанном в талии, – с брезгливым выражением в голосе распоряжался:
– Заберите у него эту гадость! Только осторожнее… И в наручники его!
Кто-то подошел ко мне и заботливо спросил, как я себя чувствую.
– Прекрасно она себя чувствует! – прогремел Жильцов, возвышаясь надо мной, как великан из сказки. – Ольга Юрьевна плохо себя чувствует только до тех пор, пока не ввяжется в какое-нибудь неженское дело. – Он, прищурясь, посмотрел на меня и покровительственно спросил: – Ну, что – убедились наконец, что сапоги должен тачать сапожник? Каюсь, когда мне доложили, что вы здесь, я не стал особенно торопиться – мне хотелось, чтобы вы хорошенько прочувствовали, почем фунт лиха…
– Скажите лучше – рассчитывали, что меня прикончат, – ехидно сказала я, обретая наконец привычную форму, – а вся слава достанется вам одному.
– Ага, – зловеще произнес Жильцов, – урок не пошел вам впрок. А вы – упертая женщина! Я начинаю вас уважать…
– Да, вы сработали неплохо, – признала я. – Никак не ожидала!
– Думали, без вас не справимся? – ядовито подсказал Жильцов.
– Вроде того, – кивнула я. – Есть еще в нас эдакое недоверие к милиции, что греха таить! Кстати, не забудьте про бомбу – психиатр разместил ее в сейфе. Как бы мы тут все ненароком не взлетели на воздух…
– Саперы уже вызваны, – серьезно сообщил Жильцов. – Расслабьтесь! Кстати, вам, наверное, требуется врач?
– Хватит с меня врачей! – поморщилась я. – Вот умыться я бы не отказалась…
Жильцов предупредительно придержал меня за рукав.
– Лучше воздержитесь, – посоветовал он. – В ванной комнате лежит труп. Мы ничего тут пока не трогали – только поставили систему для прослушивания. Ведь мы ждали Еманова… Крамера мы взяли сразу, едва он прилетел в Сочи. Он раскололся сразу. Выложил все – в том числе и про телеграмму, которую должен был дать после убийства Кормильцевой, и про труп в ванной, и про марки, которые бесполезно здесь искал Еманов. Они, кстати, были у Крамера с собой – не доверял все-таки Еманову…
Жильцов неожиданно улыбнулся и сделался почти симпатичным.
– А все-таки вы молодец, – сказал он. – Только прийти к нам нужно было все-таки пораньше! А не изображать из себя Пинкертонов, понимаешь…
– Ага, пироги, как говорится… – в тон ему заговорила я.
Жильцов одобрительно кивнул и веско закончил фразу:
– …должен тачать сапожник. Тьфу, совсем вы меня запутали!
Я рассмеялась и сказала:
– Ну, если так, то я, пожалуй, пойду?
– Может, вас подвезти? – заботливо предложил Жильцов. – Это запросто.
– Спасибо, я на машине, – ответила я.
– Ну, тогда до завтра! – кивнул Жильцов. – Завтра в восемь жду вас у себя, не забудьте!
Холодная, пронизывающая дождем улица показалась мне раем. Огни фонарей сверкали как иллюминация. Это было как праздник, как день рождения.
Я блаженно зажмурилась, снова открыла глаза и отправилась разыскивать свою машину.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
