…Стоя на мраморных ступенях широкой лестницы, у подножия которой раскинулась просторная бальная зала Императорского дворца, Адди была ослеплена открывшимся ее взору великолепием. Отражая свет сотен газовых фонарей, на фоне темно-синего потолка, словно звезды на небе, сияли роскошные хрустальные люстры.
– Похоже на железнодорожный вокзал, – выдохнула она.
– Причем очень роскошный железнодорожный вокзал! – насмешливо поправил Дэн.
Под звуки вальса Штрауса по залу кружились многочисленные пары. Широкие юбки дам достигали двух метров в диаметре, тем не менее танцоры нисколько не мешали друг другу – помещение было огромным.
Как зачарованная, Адди смотрела на сменявшийся перед глазами калейдоскоп тканей и расцветок. Атлас, фуляр, бархат, итальянские, японские, индийские, персидские шелка – все кружилось перед ней в вихре танца и буйстве красок.
Мужчин в военной форме было гораздо больше, чем в гражданской одежде, на их шитых золотом мундирах сверкали многочисленные награды.
– Мне кажется, в Германии больше половины мужчин служит в армии, – заметила Адди.
– Это старая тевтонская традиция. Немцы – крайне дисциплинированный и милитаризованный народ. Они прекрасные солдаты – спроси хотя бы у французов.
Взяв в руки пригласительный билет, дворецкий в напудренном парике, черных бархатных панталонах, белых шелковых чулках и ботинках с медными пряжками громко провозгласил:
– Герр и фрау Бойл из Австралии!
У подножия лестницы их ждал барон фон Гартц – небольшого роста коренастый мужчина с грубоватыми чертами лица и черными вьющимися волосами. Элегантный вечерний костюм не очень шел ему. Подчеркивая его высокое положение, грудь барона по диагонали пересекала широкая шелковая лента. Щелкнув каблуками, он наклонился к руке Адди:
– Фрау Бойл, вы сегодня затмили всех.
– Только не говорите этого при Эстер, – стрельнув в него глазами, сказала Адди.
– К несчастью, моя дорогая Эстер сегодня нездорова, – улыбнулся барон.
На самом деле любовницу барона просто не пригласили на бал – кайзер Вильгельм находился в отдаленном родстве с бывшей женой Гартца.
Извинившись, Адди и Дэн закружились в вальсе. Оркестр играл «Сказки Венского леса». Когда музыка кончилась, они направились к буфетному столику.
– Шампанское или пунш? – спросил Дэн.
– Пока ничего не надо, – ответила Адди. – Я пьяна Штраусом.
– Герр и фрау Бойл, это тот самый гений, с которым я хотел бы познакомить сэра Крейга Макдугала, – герр Готлиб Даймлер, – представил им высокого молодого человека барон фон Гартц.
Сухощавый, с угловатыми чертами лица и фигуры Даймлер щелкнул каблуками и поклонился.
– Герр Бойл, фрау Бойл, мне доставляет истинное удовольствие с вами познакомиться. Я с нетерпением ожидаю встречи с сэром Крейгом.
– Сэр Крейг с женой еще не прибыли, – пояснил барон.
В этот момент фанфары и барабанный бой возвестили о прибытии императора Германии и короля Пруссии кайзера Вильгельма II. Все встали и устремили свои взгляды к широкой мраморной лестнице, по которой спускались Вильгельм и его свита.
– «Deutschland… Deutschland… uber alles»,[17]– поплыла воинственная мелодия немецкого гимна.
У подножия лестницы начала выстраиваться длинная цепочка желающих удостоиться краткой аудиенции кайзера. Барон фон Гартц, Даймлер и Бойлы находились в противоположном конце зала, и казалось, должна была пройти целая вечность, прежде чем подойдет их очередь.
Император выглядел точно так же, как на портретах, которые доводилось видеть Адди: прямой как жердь, коротко стриженный, с пронзительным взглядом. Навощенные усы загибались по краям, устремляясь почти вертикально вверх. Военная форма сидела на нем превосходно, как будто император прямо в ней родился, а без шлема с шишаком его просто нельзя было и представить.
Возле Адди Вильгельм задержался дольше, чем подле других дам. Ответив на ее реверанс церемонным поясным поклоном, он на превосходном английском сказал:
– Вы исключительно красивы, фрау Бойл. Теперь я понимаю, почему один из австралийских городов назван в честь вашей бабушки.
Пораженная – и тем, что кайзер узнал ее, и тем, что ему известна история их семьи, – Адди не сразу собралась с ответом.
– Действительно… – Как же полагается обращаться к императору? – …Ваше величество, моя бабушка Аделаида Макдугал, урожденная Диринг…
Увидев ее смущение, Вильгельм чуть улыбнулся.
– Легко понять того, кто решил отдать дань такой красоте и обессмертить имя вашей бабушки. – Чуть заметно подмигнув Адди, кайзер кивнул и двинулся дальше.
Взяв мужа за руку, Адди увлекла его к буфету.
– Черт побери! Мне необходимо выпить!
– Кажется, ты ему понравилась, – шутливо заметил Дэн.
– Я никогда не видел, чтобы он так себя вел, – с благоговейным страхом сказал барон. – Обычно он не замечает женщин. Его не интересуют, эээ… – амуры!
– В этом, наверное, его недостаток, – прошептала Адди на ухо Дэну. – Мне кажется, военные все такие. Как маленькие мальчики, которые предпочитают играть с игрушечными солдатиками, а не с маленькими девочками.
– Согласен, – сказал ее муж. – Проблема в том, что, когда они вырастают, то по-прежнему не видят разницы между оловянными солдатиками и теми, кто создан из плоти и крови. Для них это все те же игры и забавы, только совсем в другом масштабе.
Схватив его за руку, Адди повернулась в сторону лестницы.
– Смотри, вон бабушка с дедушкой!
– Надо же! Даже в девяносто с лишним они выглядят красивой парой, – поразился Дэн.
На Аделаиде Макдугал был роскошный, величественный туалет из темно-красного бархата с высоким кружевным воротником. Одетого во фрак высокого и стройного сэра Крейга издали можно было принять за мужчину средних лет.
К всеобщему изумлению, кайзер, который в этот момент разговаривал с канцлером Отто фон Бисмарком, прервал беседу и направился к лестнице.
С улыбкой император поцеловал руку старой даме и обменялся рукопожатиями с сэром Крейгом.
– Я и не знала, что дедушка знаком с императором, – удивленно сказала Адди.
– Ну, они старые друзья, – сообщил фон Гартц. – Сэр Крейг охотится с кайзером на кабанов в его летнем дворце в Восточной Пруссии. Вы знаете, что именно сэр Крейг вложил значительные средства в реорганизацию германской военной промышленности?
– Да неужели? – без всякого энтузиазма откликнулся Дэн и, обращаясь уже к Адди, добавил: – Считается, что твой дед никогда не допускает ошибок. Однако боюсь, что, посвятив свои таланты укреплению германской военной машины, он совершил самую ужасную ошибку, какую только можно совершить.
