Он встал из-за стола и направился к двери.
— Антонио? — окликнула его девушка.
Он повернулся. Подбежав к брату, Сальма встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Я люблю вас обоих.
— И мы тебя тоже.
Антонио вышел из дома.
— И я всегда буду любить Франка, — добавила Сальма, когда дверь за братом закрылась.
Идти до участка было не очень далеко. Приблизившись, Антонио обратил внимание на то, что рабочие вели раскопки на главном участке, хотя должны были быть с отцом, Луисом и Жоан у гробницы.
Никого из троих не было видно. «Здесь что-то не так», — подумал Антонио. В этот момент из палатки вышел Ланнек и направился к нему.
— Доброе утро, месье, — приветствовал его Антонио. — Вы не знаете, где мой отец?
— Он с Луисом и Жоан уехал на плантацию. Франк прислал записку, в которой просил Луиса приехать. А он, в свою очередь, настоял, чтобы Жоан и твой отец поехали вместе с ним. Они вернутся дней через пять. Так, во всяком случае, сказал Луис.
— А в чем дело, не знаете?
Ланнек пожал плечами.
— Кажется, дело связано с плотиной.
Антонио кивнул и вежливо улыбнулся. Однако подозрительным было то, что Луис и его отец уехали вместе. Обычно кто-нибудь один оставался на участке. В случае если будет обнаружено что-то ценное, Мендрано сообщал об этом Луису, ведь сами рабочие не могли правильно определить ценность той или иной находки.
Антонио не верил, чтобы Перье взял отца с собой. В конце концов, что ему делать у Франка? Ничего не сказав, Антонио направился к рабочим. Те ответили, что еще не видели ни Мендрано, ни кого-то из молодых археологов. Ничего не знали они и о записке Хогена.
Антонио не на шутку начал беспокоиться, при этом, заметив, что Ланнек наблюдает за ним. Спустя некоторое время француз вынес из своей палатки ружье и поставил его недалеко от маленького столика, за который и сел. Он делал вид, что очищает и заносит в каталог артефакты. Однако Антонио чувствовал, что за ним следят. Это еще больше усиливало подозрения относительно правдивости слов ученого.
Юноша решил не спрашивать его более ни о чем, а отправиться на плантацию.
В это время, сидя за столом, Алекс ругал себя за неосмотрительность. Он совсем забыл, что у Мендрано есть дочь и сын. «А вдруг они заподозрят что-то раньше, чем он уедет? Что тогда? Их придется убрать», — решил Мак-Комби.
Антонио сказал себе, что отправится к Франку в то время, когда рабочие сядут обедать, но Ланнек пригласил его пообедать вместе с ними.
— Еды хватит на всех. Зачем же тебе бегать домой и обратно? — заметил он.
Юноша с улыбкой согласился и присоединился к обедавшим мужчинам. «Итак, чтобы не вызвать подозрений у Ланнека, ему придется работать до конца дня», — подумал Антонио. Тогда к Франку он пойдет ночью, а это опасно, да и к тому же Сальму нельзя оставлять дома одну.
Алекс, сидевший недалеко, думал в этот момент о том, что, скорее всего, Антонио пока не догадывается, что произошло. Сейчас важно не упускать его из вида, а ночью у юнца не хватит смелости отправиться в джунгли.
Плюга уверял, что через несколько дней они найдут россыпи королевских изумрудов. Но Мак-Комби оставался не из-за них. В гробнице лежал клад драгоценных камней, и он не собирался делиться этим богатством ни с кем.
Алекс взглянул на холм вдали, и его передернуло при мысли о людях, которых он заживо похоронил там. Уже двенадцать часов они сидят без воды и еды. Скоро кончится и воздух, тогда они умрут. Мак-Комби содрогнулся от этой мысли.
Солнце спустилось за горизонт, рабочий день закончился, и Антонио начал собираться домой. В это время к нему подошел Ланнек, держа в руке ружье.
— Во время отсутствия отца ты будешь у рабочих главным. Так что оставайся здесь, пока Менд-рано не вернулся.
После этих слов юноша уже не сомневался, что что-то произошло, но не подал и вида и ответил:
— Как скажете. Тогда мне надо устраиваться на ночь да ложиться спать.
— Да. Спокойной ночи, Антонио, — пожелал Алекс, повернулся и пошел в свою палатку.
Антонио не мог обвинить Ланнека ни в чем определенном. Но все же что-то было не так. Необходимо найти Франка Хогена. Предчувствие беды толкало Антонио в путь. Дождавшись, когда погасли костры и взошла луна, юноша встал и осторожно вышел из лагеря.
Дорога к дому Франка проходила через джунгли. Идти туда одному ночью было рискованно и опасно, да и ничего не подозревающую Сальму оставлять дома он не хотел. Когда он прибежал домой, сестра уже спала. Не зажигая свет, Антонио вошел в ее комнату. Слегка потряс сестру за плечо.
— Сальма, — прошептал Антонио.
— Ммм, — пробормотала она и повернулась на другой бок.
— Сальма, — еще раз позвал Антонио и сильнее потряс ее.
Она открыла глаза. С минуту смотрела, ничего не понимая, но потом села в постели.
— Антонио? Что такое? Что ты здесь делаешь? А где отец?
— Ты только не волнуйся, Сальма. С отцом все в порядке. Вставай и одевайся. Нам прямо сейчас надо идти к Франку.
— Прямо сейчас? Ты шутишь. Среди ночи Антонио, что случилось?
— Нет времени все объяснять. Сальма, сделай, пожалуйста, то, что я прошу. Я все расскажу по дороге.
— Мы пойдем в джунгли, ночью?
— Только до дома Луиса. А там возьмем лодку.
— Но это опасно, Антонио. Ты сам знаешь. Отец всегда запрещал нам ходить в джунгли даже во время захода солнца.
— Да, я знаю, знаю. Я знаю, сестра, насколько это опасно. Но оставаться здесь может быть еще опаснее. Сальма, нам надо идти, — настойчиво повторил Антонио.
— Хорошо, хорошо.
Она встала. Пока девушка одевалась, Антонио собрал вещи, которые могли понадобиться в дороге. Он взял ружье — подарок Франка и упаковку патронов.
— Ты готова, Сальма? — крикнул юноша.
— Да.
— Ладно, пошли. Пока мы не отошли далеко от лагеря, постараемся не шуметь.
— Хорошо, — согласилась она. — Но все-таки объясни мне, что случилось?
— Объясню все по пути. Пошли!
Антонио схватил сестру за руку и вышел из дома. Через несколько минут они скрылись в джунглях.
Франк чувствовал себя уставшим и разочарованным. В тот день, когда Антонио приезжал за Сальмой, он был сам не свой. Наутро он проводил Жозефа и уехал на строительство плотины. За это время произошло несколько несчастных случаев. К тому же Франка мучили плохие сны и дурные предчувствия. Он подозревал, что все несчастья на строительстве не случайны. Веревки перетирались и рвались чаще положенного. Бревна рассыпались и уплывали по реке.
