— А теперь, боюсь, слишком поздно. Очень многое поставлено на карту, — сказал актер.
— Разве ты не понимаешь? Если ты убьешь кого-нибудь, тебе не удастся скрыться. Здесь слишком много людей. Так что, оставь свою затею, а я обещаю молчать. Я никому не скажу ни слова, ты сможешь спокойно уйти.
— Уйти? — Алекс улыбнулся. — Я не смогу этого сделать. Ты же ничего не знаешь! Мне просто не позволят уйти. И потом, я ввязался в это дело, не зная многого. Но теперь я вижу перед собой несметные сокровища. Надо знать, ради чего рискуешь.
— Ты хочешь все забрать? Одному с этим не справиться.
— Я постараюсь.
— Послушай, это же безумие!
— Не твое дело, — бросил Алекс. — Я не намерен уносить все сейчас. Просто закрою гробницу и избавлюсь от рабочих. У меня есть отличная карта. Когда придет время, я вернусь и заберу свои сокровища.
— Ты оставишь меня здесь?
Она побледнела, представив себя здесь в одиночестве. Казалось, картины с древних фресок ожили, и ее ждет участь юных короля и королевы.
— Ну, ладно, хватит, — холодно бросил Алекс. — Не волнуйся, ты не будешь одинока. Скоро у тебя появится компания. Втроем вы сможете отгадать загадку юного короля, разделив его судьбу. Времени для этого у вас будет предостаточно.
Глаза Жоан наполнились ужасом. Он минуту смотрел на нее, потом повернулся и вышел. Было слышно, как затихают его шаги на лестнице.
Оставшись одна, Жоан огляделась. Она почувствовала животный ужас, который испытали король и королева, запертые здесь. Мысль о том, что они с Луисом могут разделить их судьбу, заставила содрогнуться. Жоан на минуту прикрыла глаза, пытаясь собрать остатки мужества.
Алекс торопливо шел к палатке Луиса. Теперь все зависело от его способности хорошо сыграть еще одну роль.
Подойдя к палатке, он услышал приглушенные голоса. Значит, Мендрано все еще там. Что ж, можно убить сразу двух зайцев. Алекс глубоко вздохнул, изобразил на лице испуг и ворвался в палатку. Перье и колумбиец удивленно обернулись.
— Виктор, что случилось? — спросил молодой археолог.
— Жоан. Мы с Жоан…
— Господи, что с ней? — Луис вскочил с места.
— Я пошел поговорить с ней, и мы заспорили, где настоящее захоронение. Это ужасно. Мы, мы решили еще раз взглянуть на просто, чтобы удостовериться в правильности нашей идеи. Мы пошли в гробницу.
Лицо Луиса посерело.
— Где она? Что произошло?! — выкрикнул он.
— Она упала! Это ужасно. Мы дошли до нижнего зала, и она упала. Вы же видели эти ступеньки! Я пытался поднять ее, но не смог вынести наверх. О боже, она все еще лежит там.
Луис не мог больше ждать и слушать. Ему представилась Жоан, лежащая одна в каменном зале. Больше он не мог ни о чем думать. Сколько времени нужно, чтобы добраться до нее? Если она ранена, то на счету каждая минута. Луис бросился к гробнице. За ним бежали Мендрано и Алекс.
Добравшись до гробницы, мужчины стали спускаться по лестнице, а Алекс остался в первой комнате. Когда затих звук их шагов, он кинулся к мешку с камнями, который удерживал дверь открытой. Огромными усилиями удалось сдвинуть мешок, и каменная дверь с грохотом вернулась на место.
Мендрано и Луис, наконец, добежали до последней ступени лестницы. Они ожидали увидеть Жоан, лежащей на полу, но ее там не было.
Луис вступил в зал. Все его мысли были только о любимой. Сердце бешено колотилось. Мендрано в этот момент услышал какой-то шум наверху и бросился туда. Луис схватил лампу и поднял ее вверх. В тусклом желтом свете он увидел Жоан. Она лежала неподвижно.
— О боже, — взмолился молодой человек, желая только одного, чтобы Жоан была жива.
Он подошел ближе и увидел, что ее руки и ноги связаны. Он похолодел. Девушка была без сознания. Луис нежно приподнял ее. Когда она пришла в себя, то испуганно вскрикнула, но тут же узнала Луиса.
— Луис, о, Луис! — зарыдала она, припав к нему.
Он начал развязывать веревки.
— Этот Ланнек Он не Ланнек! Он не мой отец! — донеслось сквозь рыдания. — Луис, пожалуйста, мы должны выбраться отсюда. Мы должны остановить его!
— Как ты, Жоан? Ты можешь ходить?
— Да. Луис, ты не должен оставаться здесь. Он ненормальный!
— Милая, успокойся. Давай, я выведу тебя отсюда. Ты просто обезумела от страха. Бедняжка, моя милая бедняжка.
Он помог девушке подняться на ноги. Она пошатнулась и оперлась на него. Луис поднял ее на руки. По лестнице спускался Мендрано. С мрачным видом он сообщил, что дверь наверху закрыта. Жоан беспомощно заплакала и уткнулась лицом в плечо Луиса.
— Выхода нет, — сказал Мендрано. — Воздушную шахту он чем-то завалил снаружи. Через несколько часов здесь останется очень мало воздуха.
Луис покрепче прижал к себе Жоан и попробовал подавить в себе липкую волну страха. Он боялся не за себя, а за эту девушку, ставшую для него дороже всего на свете.
Глава 17
Из-за горизонта всходило яркое солнце, осветившее погруженные в туман верхушки деревьев. Его лучи проникали повсюду, превращая местность в яркую, красочную мозаику.
С рассветом ожил и лагерь. Люди просыпались и готовили на скорую руку завтрак. Антонио проснулся рано и заметил, что постель отца пуста. Мендрано часто оставался на участке, поэтому его отсутствие не слишком обеспокоило юношу.
Сальма готовила завтрак. Она в последние дни была спокойна, очень спокойна. Антонио удивляло это. Он хотел, чтобы сестра была такой, как раньше — живой и веселой. Инстинктивно он чувствовал, что причина перемены — Франк Хоген, и страшно злился.
Поев, Антонио поблагодарил сестру за прекрасный завтрак. Она улыбнулась ему в ответ и сказала:
— По-моему, папа снова выбрал плохую постель и, наверное, плохой завтрак. Антонио, посмотри, ладно? Ты же знаешь, какой он.
— Обязательно, сестра, — ответил юноша и собрался, в свою очередь, спросить ее о произошедшей перемене, но Сальма опередила его.
— Антонио, пожалуйста, — взмолилась она. — Не надо задавать мне вопросов. Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Но и сама не могу пока найти ответа. Потерпи.
— Я не думал, что все так серьезно.
— Забыть его я не смогу, — прошептала девушка. — Оставь меня в покое, пожалуйста. Я знаю, что напрасно надеюсь на его любовь. И всегда помню, кто я и где мое место.
— Сальма…
— Иди и поищи отца, — приказала она, желая прекратить неприятный для нее разговор. — Я беспокоюсь о нем. Порой он совсем не думает о себе.
— Именно эту черту унаследовала его дочь, — добавил Антонио.
— И его сын, — подхватила Сальма. — Иди. Присмотри за отцом. А я приготовлю вам на ужин что-нибудь особенное.
